Привольнов обнимал какую-то девушку, а она его. И целовались, сволочи. Вот так запросто, среди бела дня, прямо в университете, где их могли увидеть…
Оксана тяжело поднялась на третий этаж, на автомате отвела пару, постоянно замирая на полуслове. Значит, вот она — истинная причина. Вот почему в последнее время он не рвался встречаться. Да что там, увиливал как мог. Кто она, интересно? Студентка? Жаль, она её не разглядела.
Оксана чувствовала себя глубоко несчастной и почему-то униженной. Он обманывал её. Променял на другую. Как себя ни убеждай, как ни утешай, это больно и обидно.
* * *
Фурцева про разговор напомнила сама, когда Оксана пришла на кафедру.
— Вы, Оксана, о чём-то личном хотели поговорить? Сейчас нет никого, я слушаю.
Оксана не сразу сообразила: о личном? С Фурцевой? Но потом вспомнила. И такая злость в ней всколыхнулась, что в груди зажгло. Вот же подонок, этот Привольнов. Она, значит, будет решать его проблемы, а он в это время девок тискать. Ну нет. Думает, нашёл дуру?
— Или что, вопрос уже снят? — спросила Фурцева.
Оксана помялась, затем произнесла:
— Да нет. Тут понимаете, какое дело, Анна Борисовна… У вас же учится… учился в прошлом семестре… в триста второй группе такой студент… Привольнов.
Фурцева чуть заметно прищурилась, поджала губы.
— Учился, если можно так выразится. А вы что, за него ходатайствовать решили? — голос её звучал сухо и даже с нотками явной неприязни.
— Нет, что вы, наоборот! — живо воскликнула Оксана. — Я вас предупредить хотела. Этот Привольнов просил меня, чтобы я вас убедила поставить ему экзамен. Слышали бы вы, что он говорил! Он на всё готов, сам сказал. Заявил, что экзамен вы ему всё равно поставите, никуда не денетесь.
— Не знала, что вы общаетесь.
— А мы и не… — растерялась Оксана, сморгнув, зачастила: — Ничего мы не общаемся! Он просто внаглую приставал ко мне. Несколько дней проходу не давал. Цветы дарил, комплименты говорил. А потом про вас спросил. Говорил, отблагодарит, если помогу с экзаменом.
— Понятно. Спасибо, — всё так же сухо произнесла Фурцева и вернулась в свой кабинет, даже дверь за собой затворила, чего обычно не делала.
Оксана с полминуты смотрела на закрытую дверь. Странная эта Фурцева. Вот вроде и поблагодарила, а чувство такое, будто разозлилась на Оксану. На сердце и так было тяжело, а стало ещё хуже.
* * *
Спустя две недели Оксана переехала к Валере.
Номер Привольнова она занесла в чёрный список, на всякий случай, хотя он и не звонил, даже чтобы выяснить, замолвила ли она о нём словечко или нет. Но этот акт был не для того, чтобы оградить себя от возможных докучливых звонков, а в порядке самоутешения.
