Олонецкий вдруг нетерпеливо содрал с себя фрак. Отшвырнул его в сторону, и кипенно-белые манжеты сорочки тут же обросли зелеными ростками.
Он продолжит допрос, подумала Веденея, уже задыхаясь.
— Почему ты не захотела быть представленной государю? — размеренно спросил Олонецкий.
— Это не то, чего я желала, — сипло прошептала Веденея, глядя на его руки. Верней, на манжеты, украшенные бахромой мягко изгибавшихся ростков. — Я пришла на бал не только ради мести. Я собиралась… хотела поговорить с вами.
— О чем? — уронил Олонецкий.
Подобраться так близко, как подбирается любовница, пронеслось в уме у Веденеи.
Она согласилась на это, когда давала клятву Маре-Ладе. Хоть и не знала, как мерзко это будет. Там, в храме, все казалось иначе. Каждая дама спит с мужчиной после свадьбы, ни одна от этого не умерла. Все равно ее главное достоинство уже отдано. Силы больше нет. И она согласилась.
— О вас, — выдавила Веденея. — Я хотела поговорить о вас. Расспросить…
Олонецкий вдруг пригнулся и выдохнул ей в лицо:
— Я тоже пытаюсь расспросить. Но мое терпение уже на исходе. Как зовут знакомую, которая прислала тебе приглашение на бал Чарецких?
Он оперся одной рукой о левый подлокотник. Второй придавил ладонь Веденеи, вцепившуюся в подлокотник справа. И ростки жадно, щекочуще расчертили ей запястье. Были твердыми, как стальные булавки — хоть и не оставили царапин.
Я должна его чем-то отвлечь, подумала Веденея, сжавшись в кресле. Чтобы не выдать госпожу Перепелову, которой тоже могут устроить допрос. А от нее добраться до храма Мары-Лады.
— Я не знаю, как ее зовут, — сбивчиво соврала Веденея. — Я получила приглашение без имени. В конверте без подписи.
Олонецкий пренебрежительно бросил:
— И твоя родственница не сказала имени знакомой, которая запросто рассылает приглашения на княжеские балы? Чтобы ты знала, у кого попросить следующее приглашенье?
Ростки над ее запястьями легко крутнулись, высверлив остриями точки на коже. Не больно, но страшно.
— Я не спрашивала, — прошептала Веденея. — Я думала о другом. О вас. Я хотела заняться с вами развратом.
— Чем-чем? — насмешливо спросил Олонецкий, нависая над ней.
Веденея еще сильней вцепилась в подлокотник. Заставила себя сказать:
— Я хотела посмотреть, так ли хорош волостарь Олонецкий, как об этом шептались.
— Где шептались? — поинтересовался Олонецкий.
— На балах нашего дворянского собрания, — выдавила Веденея. — Я слышала там пересуды. Сплетни. Говорят, вы, волостарь Олонецкий, совершили с одной девицей нечто ужасное.
