Филипп Павлов назвал свою жидкость по специфическому запаху «керосин-водой». Получаемый из каспийской нефти керосин уже хорошо знали по всей России, и хитрый Алексей Иванов догадался, чем может быть пахучая жидкость в бутылке. О гигантских прибылях «нефтяных королей» Кавказа купец 1-й гильдии был наслышан – он тут же отправил своего доверенного приказчика Николая Рожнева вместе с якутом Павловым в тайгу на север Сахалина. Поляны с нефтяными лужами Рожнев отметил, вырезая большие кресты на окружающих деревьях.
Получив подтверждение о существовании ям с «керосин-водою», 6 июня 1880 года Алексей Иванов собственноручно написал прошение приамурскому генерал-губернатору о выделении 1000 десятин (чуть более 1 тысячи гектаров) сахалинской земли для разведки и добычи нефти. Купец Иванов явно не был писателем, излагая своё прошение несколько коряво, но вполне конкретно: «Разыскав источник, откуда вытекает нефть, на оконечности острова Северо-Сахалина, впадающий в Охотское море на восточном берегу; источник нефти с обеих сторон горы; с правой гора называется Ургань, а с левой Мургунь, речка, протекающая между гор, называется Оха, название этих гор и речек узнаны от инородцев, проходящих по острову…»
Так впервые в документах появилось название Оха, эпохальное для будущей нефтедобычи Сахалина, а власти России впервые узнали о наличии «чёрного золота» на ещё неосвоенной окраине Дальнего Востока.
«Керосиновая вода» купчихи Анисьи
В обмен на бутылку с первой нефтью якут Филипп Павлов получил от купца Иванова часы, их он отдал в качестве выкупа за невесту, эвенкийскую девушку с севера Сахалина. Однако, сам купец нефтяных прибылей не дождался, он умер в августе 1881 года. По прошествии трёх лет его вдова, Анисья Иванова, всё же получила решение неповоротливой бюрократической машины – из канцелярии Приамурского генерал-губернатора пришло разрешение на «отвод» земли под поиски и добычу нефти.
Царская казна хотела 10 рублей в год с каждой отданной под нефтедобычу десятины. Купеческая вдова предпочла не рисковать и не тратить ежегодно по 10 тысяч полновесных рублей на одно только разрешение добывать «керосиновую воду» в таёжной глуши на севере малоисследованного острова. 2 августа 1883 года она официально отказалась от всех заявленных её покойным мужем прав на сахалинскую нефть.
На несколько лет о «чёрном золоте» Дальнего Востока забыли. Лишь в 1886 году начальник сахалинских каторжных тюрем Фёдор Линденбаум, побывав на севере острова, заинтересовался нефтяными лужами возле стойбища нивхов Помры (ныне окрестности деревни Некрасовка в Охинском округе Сахалинской области). Просвещённому тюремщику показалось необычным, что пахучая жидкость остаётся тёплой даже под снегом. Бочку с «керосин-водой» отправили через всю страну в далёкий Петербург для исследования в лаборатории Императорского русского технического общества.
