– Скажите, Любава! Не для публики. Я, как мужчина, просто не могу понять, как такая женщина, как Вы, умная, красивая, желанная, женщина-мечта, живёт одна? Неужели до сих пор Вы не встретили мужчину, который мог бы покорить Ваше сердце?
Я тоже опустилась на стул.
– Так не для публики? Тогда скажу. На свете есть люди, которым суждено влюбиться раз, но на всю жизнь.
– И что с ним случилось? Ну, с тем мужчиной? Он умер?
– Ну почему сразу умер? Жив, здоров и, надеюсь, счастлив. – Я начала закипать.
– Но вы не вместе.
– Как видите.
– А если так, почему в Вашей жизни нет места просто… м… приятному человеку, скажем, для встреч, бесед, секса, наконец.
Теперь мне стало смешно. Уж не на себя ли этот юнец намекал?
– Понимаете, молодой человек! – Слово «молодой» я постаралась ярко подчеркнуть.– Для меня секс – это не способ получить удовольствие или снять напряжение. Это одна из граней любви, длительных доверительных отношений. Граней этих много. И только все вместе они делают человека целостным и мудрым, а его жизнь полной. Вы ещё очень молоды, думаю, на пару лет старше моего сына. Так дай Вам Бог, жить полной жизнью и не вдаваться в философию стареющей дамы.
Андрей надел очки. Теперь передо мной сидел не задиристый столичный ведущий, а совсем юный паренёк, похожий на обычного студента.
– Простите, а сколько Вам лет?
Я ничуть не смутилась.
– Не нужно извиняться. Возможно, если я доживу до восьмидесяти, сойду с ума и начну интересоваться молодыми парнями, вроде Вас, я и буду скрывать свой возраст, руки в пигментных пятнах и морщины на шее. А пока я могу говорить правду. Сорок, практически сорок.
Мне показалось, Андрей часто заморгал.
– Не может быть. Но Вы прекрасны, честное слово!
Я улыбнулась теплой материнской улыбкой.
– Вам пора. Надеюсь, из этого интервью что-то получится.
Я сидела на четвереньках, напрягая пальцы рук и ног, и старалась, чтобы колени не касались мокрого пола. Вообще-то те самые полы в ресторане мыли шваброй. Но в фойе хозяин умудрился положить настолько причудливо изогнутую плитку, что отмыть от неё уличную грязь было возможно исключительно, встав в позу четвероногого. Работа тяжёлая, грязная, зато платили за неё хорошо.
Я медленно продвигалась к центру, пока мои руки с мыльной тряпкой не уперлись в идеальные лакированные ботинки. Странно, я даже не заметила, как в ресторан вошёл посетитель. Впрочем, это и не удивительно. Вынув из одного уха наушник, подняла голову. Дорогущий синий костюм, голубая рубашка и темно-серый галстук. Одежда подчёркивала цвет глаз мужчины. Таких глаз я никогда не видела. Они были глубокие и синие, как море в летний зной. Я поймала себя на мысли, что пялиться на человека, как это делала я, просто неприлично, и отвела взгляд. Незнакомец улыбнулся.
