Он отступил от неё, пожирая глазами открывшееся тело.
— Эстафета началась.
Кто-то шагнул к ней, но Степан резко оттолкнул его назад.
— К ней не подходит никто, кроме меня. Пока я не разрешу. Я же не буду претендовать на других.
Парень, которого осадили, осклабился.
— Ладно, но ее течка не даёт тебе ни одного дополнительного балла.
И все уставились на её трусики, перехваченные крылышками прокладки.
Она прикрыла глаза, не чувствуя ничего, кроме кошмара, который утягивал её в свою воронку.
Он сжал её подбородок и потряс. Она так и осталась с закрытыми глазами.
— Стыдно? Хочешь прикрыться? Трусы, так и быть, оставлю. Ты же добрая. Так покажи мне свою доброту. Я сразу подобрею.
И вдруг она плюнула ему в лицо. Он замер на пару секунд, а затем наотмашь влепил ей пощёчину. Голова сильно дернулась, щеку обожгло огнём. Кольцом он рассек её скулу. Но одеревеневшее тело блокировало продолжительность ощущений. Вспышка и снова ничего. Она так и не открыла глаза.
Он отошёл от неё. Налил себе выпить и остался наблюдать за гонками, устроенными молодняком. Он сломит её. Она не захотела пойти ему навстречу, он вынудит её согласиться. Ему одновременно хотелось укрыть её от всех и оставить на общее обозрение, обнажив ещё больше.
Он взял нож и приблизился. Она почувствовала, потому что напряглась. Он поддел стык бюстгальтера, царапнув кожу, и рванул на себя. Ткань разошлась, но чашечки не слетели, лишь чуть съехали по груди, все ещё достаточно защищая её. Он не стал ничего сдвигать. Частично оголенная, частично прикрытая лоскутами одежды, она очень возбуждала.
47. Нормально
— Что в тебе такого особенного?! Что?!! Понятно, чем ты притягиваешь. Но чем ты держишь и не отпускаешь!?!
Он рванул половинки бюстгальтера в стороны, обнажая грудь. Сжал левую и сильно сдавил. Она скрипнула зубами и снова замерла.
— Стройная, но худовата. Грудь, как у всех. Ладная, но не выдающаяся.
Он опустил руки на её бедра, смял ткань по бокам, впиваясь ногтями в кожу, но не спуская бельё.
— Между ног явно всё то же самое. Только, думаю, незаезженное. Хотя Дэн же тебя разработал?!
Она смотрела на него, и синева её глаз насылала проклятия. Сама ночь уставилась на него из их глубины.
— Глазищи свои прикрой. Глаза у тебя особенные, это точно. Нет, лучше смотри.
Он приспустил штаны и начал мастурбировать.
— Видишь, чары твои на мне. Не касаясь тебя, сейчас кончу. А потом уединимся. Представим, что я твой первый. Такого первого у тебя точно не было.
