― Мама, а папа когда к нам вернётся?
Такси подъехало к дому, и наш охранник, Коля, выбежал из будки и открыл дверь машины.
– Анастасия Всеволодовна! А чего Вы не позвонили? Мы бы встретили.
Я улыбнулась.
– Ничего страшного. Не барыня. Как тут у вас? Нормально?
Коля кивнул.
– На днях Дашку арестовали. Полиция приезжала. Говорят, на ней много, чего висело, и воровство, и мошенничество. Кто-то здорово подделал её документы. Но это не помогло.
Я усмехнулась.
– Значит, на этом и подловил Шакал няню. На её криминальном прошлом.
– Что, простите?
– Ничего, Коля, всё в порядке.
Мы вошли во двор и направились к дому. Сын дёрнул меня за руку.
– Ма! Так когда папа вернётся?
– Анастасия Всеволодовна! ― Колька нёсся следом. ― Вас там, ― он указал на дверь, ― сюрприз ждёт!
– Опять?
Сюрпризы я не любила, мало того, боялась, тем не менее, дёрнула за ручку и оказалась в прихожей.
В доме витал умопомрачительный запах жареного мяса. Я ворвалась на кухню и почувствовала, что мои ноги становятся ватными. Опустившись на стул, стянула душивший меня шарф.
Игнат стоял у плиты и виновато разводил руками.
– Вот, думал, ужин успею тебе приготовить…
Данька бросился Тулинову на шею. Тот подхватил сына и прижал к груди.
– Большой медведь! Я знал, что мы снова встретимся! ― Богдан обнимал Игната крохотными ручонками, и я впервые увидела, как Урс плачет.
Ночь накрыла Москву покрывалом из снега и дождя, но тут, в моём загородном доме, было тепло и уютно. В камине весело потрескивали поленья. Вот только я, сидя у огня, никак не могла согреться. Нервный озноб. Знакомое состояние.
Тулинов вошёл в комнату и улыбнулся.
– Уложил. Правда, пришлось три сказки рассказать. ― Он уселся на ковёр у моих ног и поднял на меня свои нереальные янтарные глаза. ― У нас с тобой классный сын получился.
Я осторожно провела пальцами по сморщенной от ожогов коже.
– Болит?
Игнат перехватил мою руку и положил себе на грудь.
– Вот тут болит, так же, как и у тебя.
Да, у меня всё ещё болело! Вот только все обиды отошли на задний план, нет, они покинули мою отравленную душу, которая начала исцеляться.
Наклонившись, я нежно поцеловала изуродованную щёку.
– Какой же ты глупый! Всё это не имеет никакого значения. Я люблю тебя, люблю то, что у тебя внутри. И всегда буду любить!
В тот же самый миг Игнат подхватил меня на руки и закружил по комнате.
– Остановись! Как же твои ноги?
– Мелочи! Заживут. До свадьбы.
Я улыбнулась. Нереальное и такое долгожданное счастье заполнило целиком Настю Максимову. Оно клокотало внутри, стучало в висках, рвалось наружу. Я готова была поделиться им со всем миром, раздать по крупицам и получить новую порцию.
