Быстрого доклада не получилось. Несколько минут женщина рассказывала о чудесной школе, о милых преподавателях и о замечательных, хорошо воспитанных детях.
– Я успела дать два урока. О, это было превосходно! Если бы не обстоятельства, задержалась бы тут на какое-то время.
Тед выхватил трубку.
– Вы что-нибудь узнали, мадам? Говорите по существу.
Жаклин обиделась.
– Так я и говорю. Видела я новенького мальчика. Попал сюда месяц, как. Мамаша-певичка сдала. Мол, по гастролям колесит, а всех нянек сынок извёл. Так вот. Мальчик этот чудесный, на самом деле.
– Ближе к делу! ― Заорали мы с Теодором хором.
– Куда ж ещё ближе! ― Проворчала старушка. ― Нет, не Богдан он. Точно. Я хоть и по фотокарточкам сыночка твоего, Настя, видела, да не похож. Чёрненький весь.
– Брюнет? ― Вырвалось у меня.
Жаклин кашлянула.
– Негр. Хорошенький, прелесть! Такие кудряшки! ― Она помолчала. ― Но это не Богдан. Кожу, ведь, не перекрасишь!
Я опустилась на диван.
– Жаклин! А нет ли там другого маленького мальчика?
Женщина вздохнула.
– Нет. Остальные парни старше, и учатся тут ни первый год.
Вот ещё одна ниточка оборвалась. Оставалось надеяться только на Пьера. А если и там пусто?
Я взглянула на Теодора. Мой друг взъерошил рыжие волосы. Видимо, он тоже нервничал.
А, вот и звонок.
– Пьер! Что у тебя?
Старик кашлянул.
– Слушайте меня внимательно, дети.
По мере того, как я слушала отчёт своего старого друга, на меня навались тоска и отчаяние.
– Я прибыл в школу для мальчиков и умудрился моментально расположить к себе, как крошечный коллектив учеников, так и немногочисленный персонал. Да, Настя, пришлось включить своё природное обаяние на полную мощность. Так на чём я остановился? Ах, да. И те, и другие помнили маленького мальчика с золотыми кудряшками и огромными янтарными глазами. Он совершенно не говорил по-французски, и директору пришлось обратиться к пожилой леди, живущей неподалёку. Приехавшая во Францию девочкой, мадам Лотье помнила родной язык и неплохо общалась с малышом. До того, как…
Мои нервы стянуло в тугой узел.
– До того, как его не забрали родственники.
– Какие ещё родственники? ― Дыхание оборвалось.
– Семейная пара.
Я тихонько завыла.
– Это Шакал или же кто-то из его сообщников!
Старик хмыкнул.
– Очень сомневаюсь, милая. Во-первых, посуди сама, если Шакал привёз мальчика лично, зачем ему понадобилось посылать ещё кого-то, разыгрывать целую комедию с документами и разрешениями?
– А, во-вторых?
Пьер помолчал.
– Во-вторых, Шакал не собирался забирать его вообще, ни сам, ни через кого бы ни было. Он обманул тебя, Настя. Твой сын остался бы в приюте, по крайней мере, на те пять лет, за которые ублюдок внёс оплату.
