— Расслабься, деточка. Будет не так больно, — противно шипел на ухо Валентин Николаевич.
Я стиснула зубы, чтобы не выдать крика. Было больно. Член медленно вползал в меня, с каждым сантиметром боль увеличивалась с геометрической прогрессией. Момент дефлорации не отличался от всего остального действа: было одинаково больно и противно. Тренер поелозил на мне буквально пару минут, потом мерзко заскулил, прикусывая мое плечо. Я почувствовала, что его зубы до крови ранили нежную кожу, но по сравнению с ощущением боли во влагалище, это было ерундой. Тренер сполз с меня, уселся голой задницей на бетонный пол, и начал развязывать мне руки. Я смотрела на его еще большой, толстый член, и чувствовала, как подступает тошнота. Мои руки затекли, и я стремилась для начала только к одному — растереть ватную кожу. Потом он распутал мои ноги, и вышел из тренерской со славами «Спасибо, Олюшка». Я спешно натянула спортивный костюм, схватила сумку и вылетела из комнаты. Я так торопилась, я так боялась, что он догонит меня, и это случится еще раз…. Я не могу передать даже части тех эмоций, которые бушевали в тот момент во мне. Выбежав из бассейна, я пошла медленнее, чтобы не привлекать внимание. Завернула за угол, и пробралась через потайную отодвигающуюся доску в заборе на незаметную с дороги тропинку. Курящие там проводили много времени, они говорили, что из-за стресса им необходимо курить, а потом задыхались на тренировках, снижая показатели. Я вприпрыжку заскочила в ближайшие кусты. Меня вырвало. Мне смертельно хотелось помыться. Но я решительным шагом направилась в сторону ближайшего отдела милиции. Дойдя до крыльца участка, я резко повернулась и побежала домой. Я не смогла. Я была просто маленькой испуганной девочкой, я подумала о том, как на меня будут смотреть милиционеры. Я попыталась вслух произнести фразу «Меня изнасиловали», и запнулась на слове «меня». Что бы я сделала, будь взрослым человеком? Я много раз прокручивала этот вариант в голове. Я бы накинула на тренера сразу же, как он развязал меня.
Я бы схватила первое попавшееся под руку (а на его столе стоя мой кубок, очень тяжелая вещь) и била бы его по голове. Била, била. Даже сейчас меня разъедает злость! А прошло столько лет… Потом я бы все-таки зашла в участок, написала заявление, сходила бы к гинекологу, чтобы врач зафиксировал факт насилия. Но тогда я была просто ребенком. Мне было страшно и стыдно.
На соревнования я не поехала. Я вообще больше не выступала. Никогда.
