Вдруг по раме окна и потолку скользнул луч света от фар. Кто это разъезжает по спящему поселку среди ночи? Все бы ничего, но машина явно остановилась у ее дома! Девушка ощутила, как бешено затрепыхалось сердце. Не следовало ей соглашаться жить тут одной! Позвонить Анне? Та на всякий случай оставила ей свой номер. Но Мила решила, что беспокоить соседку неудобно. Было чертовски страшно. Но когда внизу щелкнул замок и открылась входная дверь, у журналистки мелькнула мысль, что она прямо сейчас умрет от ужаса. Лоб и спина моментально покрылись холодным потом. Похоже, в последнее время кто-то свыше пытается испытать ее психику на устойчивость.
Как была, в темно синей шелковой ночной рубашке, Мила взяла в одну дрожащую руку телефон, а в другую — ножницы, и тихо вышла в коридор. Внизу слышались голоса. Девушка прокралась к лестнице, намереваясь незаметно взглянуть, кто это пожаловал, но вдруг все пространство вокруг озарилось ярким электрическим светом, и она увидела внизу у двери неожиданную компанию, состоящую из крепкого брюнета в джинсах и спортивной куртке, молодой женщины в черном трикотажном костюме и мальчика лет девяти. Все они не менее пораженно глядели вверх — на Милу.
— Ну и ситуация, нарочно не придумаешь! — смеялась Элина, наливая в чашки только что сваренный кофе.
Мила с наслаждением вдыхала его аромат. Да уж, этой ночью она натерпелась страху! Девушка, облаченная в легкое домашнее платье оливкового цвета, сидела за столом на залитой солнечным светом кухне дома Юрьянса, наблюдая за тем, как ловко Элина готовит кофе и одновременно успевает доставать тосты. Свои длинные темные волосы журналистка заплела в свободную косу. Несколько прядей у лба выбились из плетения и делали ее по-домашнему очаровательной. Быть может именно это заставило Виктора, входящего в кухню, неприлично долго задержать на ее лице взгляд. Но затем он повернулся к жене и чмокнул ее в губы.
— Доброе утро, дорогая. Доброе утро, Мила.
Дамы, улыбаясь, ответили.
— Мы тут обсуждаем ночные события, — сказала Элина. — Садись за стол, кофе уже готов.
Виктор сел напротив журналистки и взял свою чашку.
— Напугали вы нас, Мила, — заметила женщина, поглядев через плечо и улыбнувшись.
— Поверьте, я испугалась не меньше вашего, а то и больше, — ответила та.
— Представляю, одна в чужом доме — и тут такое!
Элина оказалась красивой женщиной лет тридцати пяти, явно привыкшей к хорошей жизни. Даже с утра она выглядела небрежно, но дорого. Эту яркую блондинку не портила даже легкая полнота. А вот ее супруг, Виктор Юрьянс, сын Айварса Эженовича, был напротив, почти атлетического телосложения. «Интересно, — думала, глядя на него Мила, — его отец был таким же жгучим брюнетом в молодости?»
