Ночные дороги были пусты. Оля гнала так, словно хотела запустить БМВ в звездное небо. Они пролетали перекресток за перекрестком на зеленые светофоры, не сбавляя дикой скорости. Откуда– то сбоку на дорогу вынырнул автомобиль. Оля крутанула руль резко влево, и БМВ завертелась на занесенном снегом асфальте, как закрученный бильярдный шар, понеслась зигзагами и, чудом не задев помешавшую им машину, уткнулась мордой в рыхлый сугроб. Гарик увидел бежавшего к ним мужика, рот которого беззвучно открывался и закрывался, словно он хотел что– то крикнуть и не мог. Оля немного отъехала назад, и в сугробе, освещенном светом фар, стала видна глубокая выемка. Гарик вышел из машины и, не обращая внимания на мужика, бормочущего «Прости, брат!», обошел вокруг и осмотрел перед. Повреждений не было. Повезло. Снег оказался мягкий. Он потрогал его ногой, и носок ботинка вдруг наткнулся на что– то твердое. Раскидав сугроб в том месте, он увидел толстую чугунную ограду тротуара. Еще немного – и приличной вмятины было бы невозможно избежать. «А машина еще не моя», – подумал Гарик и поежился. Мужик все кудахтал и совал деньги. Гарик похлопал его по плечу и сказал: «Смотри, осторожней в другой раз!» Тот закивал, протягивая купюры. Гарик взглянул на них, но не взял. Сел в машину. «Поедем», – сказал он Оле первое слово за этот вечер. Они поехали, но уже не так быстро. Заметил, что у нее слегка дрожат руки, но лицо было спокойным.
Ехали долго, молчали под музыку. Гарик не хотел ее тревожить и спрашивать, куда она его везет, хотя заметил на обочине дороги большой синий щит– указатель. Согласно ему, они выехали на новосибирскую трассу. Город остался позади. В свете фар метались снежные хлопья, по бокам давила чернота, как в тоннеле. Вскоре Оля сбавила скорость и свернула влево. Дорога уходила резко вниз, и Гарик понял, что это покрытый укатанным снегом грунтовый съезд. Узкая колея вела куда– то в глубь снежного поля – наверное, к какой– нибудь деревне. «Куда это она? В гости, что ли, среди ночи собралась?» – зачем– то подумал он, хотя и так все понимал, и от этого понимания вся кожа мурашками покрылась, а внутри все вспыхнуло от жара. Они проехали совсем немного и остановились посреди холодной пустыни. Оля не стала глушить двигатель, открыла дверь и выбралась наружу, в студеную зимнюю ночь, в распахнутом коротком полушубке и с непокрытой головой. Он вышел за ней, приблизился, раскрыл объятия, и она сама нырнула в них, уткнувшись лицом в его свитер, будто хотела спрятаться от окружающего мира. Гарик дотронулся до шелковых светлых волос, благоухавших весенними цветами.
