Повернули на дорогу, ведущую на Большеречье. Гарик выбрал этот путь, несмотря на то, что он более длинный и усложнен паромной переправой, узнав из отзывов, что короткий намного хуже. Половину пути по короткой дороге ехать можно было не больше тридцати километров в час, лавируя между рытвинами и подскакивая на высоких ухабах. Он решил, что его «шестерка» не дотянет до места и попросту развалится от подобной езды, поэтому выбрал длинный путь.
Эта дорога оказалась тоже не идеальной – узкая, резко обрывающаяся по бокам крутыми спусками, в трещинах и выбоинах. Если короткий путь в еще худшем состоянии, то даже подумать страшно, как это выглядит. Гарик даже по сторонам не смотрел, сосредоточившись на препятствиях, и жалел, что не может полюбоваться открывшимся справа чудесным видом берегов Иртыша. Оля великодушно согласилась пересесть за руль, чтобы и он мог насладиться красотой этих мест. Противоположный берег вздымался высоким черно– коричневым срезом глинистой почвы, над которым величаво и таинственно темнел густой сосновый бор. Зрелище было сказочным.
– «Там чудеса, там леший бродит», – пробасил Гарик строчку из стихотворения Пушкина.
– «Русалка на ветвях сидит», – смеясь, подхватила Оля.
– Иртыш красавец. – Гарик прошелся взглядом вдоль свинцово– синей ленты, сверкавшей в солнечных лучах. – Жалко, что у Пушкина про Иртыш стихов нет.
– Зато у меня есть, – Оля подмигнула ему, улыбаясь.
– Странно, почему я их еще не слышал? Выкладывай.
– Ну, если ты так просишь…
Течет река издалека,
Закованная в берега.
Течет, течет всегда вперед,
Как время – вспять не повернет.
В воде студеной мгла и тишь,
Бесшумно движется Иртыш.
Течет лениво, не спешит,
Как будто дремлет или спит.
Бывает же, река проснется,
Бунтуя, дерзко разольется,
И, переполнив берега,
Через леса, поля, луга,
Вперед, в деревни, в города
Покатит мутная вода,
Чтоб показать всему народу
Могущество своей природы.
Ну, а затем отступит вспять
И станет тихою опять,
Вновь в русло древнее войдет,
И вдаль покорно понесет
Плеяду барж и катеров,
Да отраженья облаков.
Упрячет мощь во мглу и тишь
До будущей весны Иртыш.
– Даже не знаю, что сказать, чтобы это не прозвучало банально, – Гарик удивленно покачал головой. – Пожалуй, не хуже, чем у Пушкина.
– Ты издеваешься? – Оля повернулась и прищурила глаза, подозревая его в ехидстве. В тот же момент «шестерку» тряхнуло на колдобине, и та издала рыдающий звук.
– Признаю, не то ляпнул. Конечно, лучше, чем у Пушкина. – Гарик вовремя поправил руль, и колеса обогнули край очередной ямы.
