Зазвучал охотничий рожок. На поляну выбежал Лист, всадил стрелу под самыми руками Заката, заставив волка наконец разомкнуть челюсти. Штанина Светозара быстро пропитывалась кровью, но звери не успели снова напасть — из леса с треском выломились остальные охотники. Потребовался всего десяток стрел, чтобы убедить даже самых голодных волков отступить. Тяжело дышал запыхавшийся Медведь. Похвалил Заката:
— Молодец, что услышал. — Добавил, обернувшись к Светозару, которому уже перевязывали рану, пока грубо, но надежно: — И ты молодец, что продержался. Хотя олух, на помощь надо было звать сразу и громко, — снова перевел взгляд на Заката, припечатал: — И ты олух! Сказал бы, что волчью стаю по следам не опознаешь… Много бы вы тут вдвоем навоевали, — посмотрел, как Светозар с Закатом неловко пожимают плечами — не подумали мол. Махнул рукой. — Ладно, чего уж там. Берем туши и пошли в деревню. Мяса с волков не возьмешь, но шкуры выделаем, будет польза.
— А олень? — неуверенно спросил Светозар.
— Какие уж тут олени, когда ты на одной ноге стоишь и мы такого шороху в лесу навели, — фыркнул оказавшийся рядом Щука. — Да и Большая охота до первой дичи идет. Волчий нас, видать, ждет год.
По пути в деревню Заката и Светозара то и дело хлопали по плечам, поздравляли — один услышал и помог, другой выжил чудом. Но все равно чувствовалось повисшее в воздухе напряжение.
Никто не был виноват в нападении волков — не Светозар на них налетел, они его выследили. Кто-то неудачно пошутил, мол, приняли за оленя, но тут же стушевался, умолк. Пояснил Медведь — охота, на которой умирал человек, считалась худшей из всех возможных. Лучше нее была даже пустая, когда никакое животное не удавалось подстрелить до вечера, хотя она и грозила будущим голодом, или получившаяся сейчас волчья, обещавшая тяжелый и опасный год, с угрозами, идущими от неведомых чужаков.
Смерть человека же, как оказалось, считалась верным знаком близящейся большой беды — такой страшной, что ее никогда не дожидались. Снимались по весне, едва снег сходил, откочевывали всей деревней хоть к соседям, хоть даже в чисто поле.
Закату оставалось только дивиться, какими чудными тропами ходили ритуалы Темного Властелина, прежде чем по ним стали так гадать.
***
После охоты он вернулся было к Луже, но не успел ни руки помыть, ни толком рассказать любопытной старухе о произошедшем, когда в дверь постучала злющая Ро. Спросила с порога:
— Шить умеешь?
