Деревенские женщины и мужчины были не в пример настойчивее и сплоченнее городских. Если горожане могли просто забыть или не придать чему-то значения, то деревенские заботились о своем удобстве.
Поэтому город и «пригород» с недавних пор соединяла не обычная, а мощеная дорога. И поэтому в деревне имелось не три колодца, как десять лет назад, а семнадцать! Ровно на каждые четыре дома. Ансульцы убедили месье мэра, что таким образом городские лошади, которые едут по деревне, быстрее напьются. А раз лошади городские, то и забота о колодцах ложится на плечи мэра.
Что же, сердечный приступ случился не без причины.
История закончилась, когда я рассортировала все травы, мадам Бернар приготовила яичницу, а мальчишка, принесший кувшин молока, сбегал три раза взад-вперед по деревне в поисках старосты.
— Доброе утро, мадам Бернар, мадемуазель Морель, — чинно поприветствовал нас месье Дюран.
— Наконец-то! — воскликнула мадам.
— Что-то случилось? Мне не сказали, что надо поторапливаться.
— Торопиться и в самом деле ни к чему, — сказала я, думая, что помочь тому человеку мы уже не в силах.
— О, не говорите так! Надо его скорее убрать. Лето на дворе. — Мадам Бернар показала рукой за окно.
— Так зачем меня позвали?
— У мадемуазель Морель под задней дверью труп.
Староста хмуро кивнул и сразу пошел через комнату. Засов поддался со скрипом, но под напором моих сильных рук сдвинулся. И мы все втроем замерли у порога.
Стояли, можно сказать, над телом и со смыслом молчали.
Никто почившего мужчину не узнал и сказать никаких проникновенны слов не мог.
— Почему же не попросили сразу закопать? — Староста покачал головой. — Днем все работают, не знаю, кого бы вам в помощники определить.
— Нужна стража. Мертвеца видел друид, — опять пояснила я, уже не удивляясь практичности этих людей.
— Плохо, — загрустил месье Дюран. — Теперь в лесу точно не закопаешь. Заметит. А больше и негде… Эх, ладно, есть у меня один знакомый стражник. Уверенный и хваткий парень. Напишет, что у нас жертва городских улиц.
— А так можно?
— Можно и не так.
Стражник действительно оказался хватким. Сначала похватал мадам Бернар, потом меня. Все под предлогом традиционных объятий своего края. Хотя родился, насколько поняла, в том же королевстве, что и я.
Даже блестящий нагрудник и щитки не помешали ему нас обнять. Возможно, этому бы воспрепятствовали металлические рукавицы, но они остались у седла его лошади вместе со шлемом.
«Традиционный костюм «его края» для горячих приветствий», — буркнула я про себя.
