– А ведь я думал, что страстные объятия принца Ракнида сводят с ума любую женщину, – хмыкнул Зарис, когда я, не выдержав, застонала, почувствовав его руку на своей талии. Которой он чувственно прижал меня к себе, позволяя ощутить бедрами затвердевшее в штанах мужское естество.
Он пьянил. По-настоящему пьянил. И я, опьянев, не могла даже пошевелиться, хоть больше всего на свете желала впиться в его губы, попробовав, наконец, их вкус!
– Последнее, что заботит принца Ракнида – это удовольствие женщины в его постели, – тяжело дыша, проговорила я.
– Сколько раз я уже слышал подобные слова от знатных дам, – покачал головой Зарис. А после, в миллиметре от моих губ, прошептал: – Но ничего, это – одна из тех несправедливостей, которые я могу исправить.
Я задыхалась. От восторга, волнения, наслаждения! Даже когда Ракнид играл роль хорошего мальчика, нежно целуя меня на нашей свадьбе, я не чувствовала ничего, хоть близко похожего на ЭТО! Полностью покорившись сильному мужскому телу, которое прижимало меня к себе, я парила в невесомости от нежных и настойчивых движений губ, в самом деле оказавшихся мягкими. А еще – невероятно вкусными!
Когда его горячий язык проскользнул в мой рот, земля ушла из-под ног, и я полностью обмякла в его сильных руках. Которые ловко расшнуровали мое платье.
– Смотрю, вы в самом деле изголодались по ласкам, ваше высочество, – горячо прошептал Зарис, разорвав поцелуй.
Изголодалась? Изголодалась? Да я всю жизнь умирала от голода, так ни разу и не ощутив в своем рту хоть крошки!
Запрокинув голову, я позволила ему приникнуть губами к моей шее, и лишь спустя несколько секунд положила руки на его крепкие плечи, двигая ладонями под рубашкой. Снять ее, скорее избавиться от этой маленькой преграды между моей кожей и его телом!
Когда платье упало на пол, настойчивая мягкая ладонь коснулась моего живота и скользнула вниз, подцепив белье и проникнув под него. Именно тогда я ощутила их: обжигающие, яркие искорки предвкушения, которые игриво плясали под кожей внизу живота. Раньше я никогда не чувствовала подобного, потому лишь смутно догадалась, что это и было оно: желание, разжигающееся с каждой минутой! Оно было прекрасным, и в то же время невыносимым. Потому что единственное, что могло бы его удовлетворить – твердый, выпирающий из штанов орган Зариса, проникающий в мое тело. Вот только для него все еще существовала нелепая преграда: штаны. Которые я, словно дикая кошка, принялась стягивать с танцора!
