Ехать в общественном транспорте с кучей пакетов из магазинов это настоящее преступление. Я и не поехала. Пошла искать стоянку наземного такси. Во время переходов между магазинами заглянула в пункт быстрого питания, купила шаурму и съела.
А зря.
Судя по звукам доносившимся из моего желудка, мясо в шаурме было не до конца убитым. И теперь оно методично пыталось выбраться наружу, тем же путем, каким и попало в желудок.
Вздумай я лететь, меня бы точно стошнило. А так была возможность оставить шаурму на месте до полного разрушения желудочным соком. Судя по научным журналам, желудок это самая агрессивная среда, имеющаяся на свете.
Как назло не только я решила добираться на такси. Возле места посадки образовалась длинная очередь. Машинки хоть периодически подъезжали, но не справлялись с потоком желающих.
Мне уже дважды оттоптали ноги. Один раз когда дама корпулентной наружности пронеслась мимо с грацией бегемотика, крича на ходу, что она имеет общественные льготы и ей обязательно надо уступить место. А второй раз, когда юный оголец опробовал новый самокат. Парень проехал по ногам всей очереди, как мне показалось, покуда его мамаша дождалась своей.
К тому моменту как передо мной оказался один человек, я проклинала все на свете. И неубиваемую шаурму, и корпулентную даму с льготами и парнишку на безмоторном средстве передвижения.
— За покупками, значит, ходите, а на работе говорят, что вы нетрудоспособны. Плохо. Очень плохо. Наводит на разного рода мысли. Не находите? — раздавшийся над ухом голос заставил вздрогнуть.
Я вскрикнула. Потеряла часть пакетов. Принялась собирать, косясь на непонятно откуда взявшегося Артура Некста.
— Тьфу на вас. Напугали до смерти. Вы часом чертиком из табакерки не заделались? — спросила у стоящего рядом мужчины с невозмутимым видом взирающего на меня с высоты своего роста.
— Я — ваша совесть, Этель, — мужчина заложил руки за спину.
— В честь чего это? И, вообще, какое вам дело до меня? — я, наконец, собрала все свои пожитки.
— Я, может быть, забочусь о вас, — ответил Артур.
— Ой, да вы скорее о мухе на стекле подумаете, чем обо мне, — я невольно поправила волосы упавшие на лоб. Не хватало, что выглядеть загнанной лошадью пред этим надменным типом.
А тут как назло шаурма вновь взбунтовалась, заставляя скривиться.
— Мамочки, меня кажется сейчас вырвет, — поднесла руку ко рту.
Артур же принял это на свой счет.
— Неужели я настолько вам противен, что вызываю столь сильные эмоции?
