– Что-то они не похожи на людей, которые крутятся в одной компании, – Нейт тоже опасливо оглянулся, видимо сказалась нервозность Джона, когда он заговорил о Риксе.
Джон лишь пожал плечами.
Ребята направились к корпусу администрации, где Нейту должны были вручить расписание уроков. На сегодня это было последним пунктом в делах, а с завтрашнего дня начинался полноценный учебный процесс.
«Последний год в школе, – довольно подумал Каллин, заходя домой, – первый шаг к новой жизни». Он даже не представлял, насколько был прав.
Когда твой отец – специалист высшего разряда и его фамилия известна далеко за пределами родного города, ты сталкиваешься с двумя вещами: гордость за своего родителя и одиночество подростка.
Каллин-старший мог месяцами отсутствовать дома. Погрузившись в очередной проект, он жил на стройке, боясь оставить свое «детище» без присмотра. Поэтому Нейт чаще всего жил в полном одиночестве и довольно рано научился заботиться о себе. Общение с отцом сводилось к телефонным звонкам и редким сообщениям. Он никогда не жаловался. Это был способ отца пережить потерю горячо любимой жены.
Стандартный вечер – разогреть нехитрый ужин, вторая порция которого, приготовленная для отца, чаще всего отправлялась обратно в холодильник. Он всегда планировал вернуться вечером домой, но почти никогда не возвращался. Немного времени перед телевизором, уроки и сон. Сегодня парень планировал отправиться в постель пораньше, желая хорошенько выспаться перед новым днем.
Однако Нейт спал тревожно. Первый день оказался насыщенным, и слишком много новой информации пыталось уложиться в голове. Во сне он, то плутал по коридорам школы, то проваливался в темноту, то оказывался в школьном дворе и как заколдованный следил за ленивыми размеренными движениями руки Рикса. Потом Нейт перевел взгляд на его лицо и, встретившись с черными, как уголь, глазами, резко проснулся.
Нейт не нашел Джона на школьном дворе и с ужасом осознал, что придется самому искать класс географии. Хорошо, что до урока было ещё добрых сорок минут.
Идя по центральному коридору первого этажа, он рассматривал витрины с различными школьными наградами. Как и говорил Джон, главной звездой здесь был Адам Моррисон. Рыжеволосый, невысокий, в очках с тонкой оправой и правильными чертами лица, он вовсе не выглядел книжным червем. Только взгляд немного отсутствующий – видимо решал в уме какую-то сложную теорему, даже когда его фотографировали для доски почета. Имя Адама было на каждой второй награде. Везде, кроме спортивной секции.
