Конец июня. Заранее спрятав в штольне веревку, кирку, продукты, одежду, Дима с длинноногим отощавшим французом после начала работы незаметно устремились по выработке к выходу. Оказавшись наверху, свалились от усталости под деревом. Француз тормошил Дмитрия: «Надо идти, а то могут хватиться и пустить по следу собак». Подъем был крутой. К середине дня поднялись на вершину хребта. Вдали на юг виднелись горы, покрытые снегом. Дима подумал: может, вернуться обратно? В бараке есть угол, горячий обед, но там была неволя. Воздух один и тот же, но в лагере он тяжелый, давящий. Француз торопил, окликал Диму по-своему: «Дюма». К вечеру спустились в долину. Если на хребте свистел ветер, то здесь было тихо и тепло, цвели дикие розы, журчал ручей. Размочив корочки хлеба, закусывая дикой земляникой – отобедали. Наломали веток для лежанки, улеглись спать. Костер разводить побоялись.
К утру похолодало. Повскакивали, умылись из ручья и по распадку стали подниматься к снежной вершине, зная, что за этой горой Италия. Поднимались целый день, цепляясь за уступы скал. Утопая по колено в снегу, взобрались на перевал. Солнце катилось к закату. Руки и ноги окаменели, насквозь пронизывал жгучий ветер. Над перевалом стоял туман. Сил идти не было, хотелось прилечь, но француз кричал: «Дюма! Нельзя ложиться, надо спускаться вниз». Связавшись веревкой, по снегу катились вниз, тормозя толстыми сучьями. На середине горы зиял обрыв. Дима неумело затормозил и повис над пропастью. Жак, упершись в сосну, успел задержаться. Вытаскивая, ругал Диму: «В горах надо быть внимательнее, я родился и вырос в горах Савойи, в местности Энье-ле-Бен. Горы всегда таят опасность». Подниматься и обходить обрыв опасно: по хребту граница. Решили спускаться здесь.
Опустили веревку, метра два не хватало до выступа. Нарастили брючными ремнями, закрепили за сосну. Первым спускался француз. Повис на конце веревки и ухнул на выступ скалы. Прыжок оказался неудачным. Дима видел, как француз морщился от боли. Привстав, он дал команду спускаться Диме. Тот медленно заскользил по веревке, боясь сорваться. Уцепился мертвой хваткой за ее конец и завис. Жак приказал: «Дюма, прыгай!». Дима отпустил веревку и оказался в объятиях товарища. Упали вместе на щебень. Француз посетовал: «Дюма, у меня что-то с ногой неладно, не могу встать, посмотри». Дима ощупал ногу. Кость цела, но у щиколотки припухлость. Дима и ребята из футбольной команды часто вывихивали ноги, а его бабушка их выправляла. Дима видел, как это делается. Предложил: «Жак, потерпи, я все исправлю». Покрутил ногу влево, вправо и дернул. Жак вскрикнул, капельки пота выступили на лбу. Посидели. Дима попросил: «Давай попробуем идти, уже ночь, мы тут замерзнем». Нога ныла, но наступать было можно. Поддерживая друг друга, стали спускаться по расщелине. Постепенно спуск становился положе. Появился кустарник. Держась за ветки, сползали по уклону. Достигли зарослей березняка. Хотя светила луна, но под деревьями было темно. Ощупью спускались ниже и ниже. С долины повеяло теплым ветром. Только к утру, путаясь в густой траве, попали в долину – ободранные и голодные.
