И снова, как и при форсировании Днепра в районе села Вовниче, дивизион – в передовой группе войск. Днепр здесь был гораздо шире, пехота форсировала реку с рассветом на подручных средствах уже более продуманно. Саперы сооружали плоты-катамараны, куда затаскивались крупнокалиберные пулеметы и даже 45-мм пушки. Тяжелая техника переправлялась по двум понтонным мостам. Вода кипела от разрывов снарядов, мин, бомб. Кругом ухало, грохотало, стонало. Понтоны разрывало от прямого попадания бомб, но переправа работала, войска расширяли плацдарм. Дивизию ввели в бой с ходу, при взятии второй линии обороны.
Батарее Давыдова поставили задачу подавить огневые точки противника на ширине фронта 200 метров. Танков на этом участке не ожидалось, так как местность была изрезана глубокими промоинами и оврагами с уклоном в сторону Днепра. Через каждые 20 метров находились огневые точки немцев – или дзоты, или бронированные колпаки. Они были хорошо замаскированы, оборудованы запасными позициями. Из-за холма по плацдарму били минометы и тяжелая артиллерия. Батарея несла потери. Давыдов после первого форсирования Днепра и боев за Запорожье не успевал запоминать лица и фамилии батарейцев. Контратаки следовали одна за другой, пространство впереди было усеяно трупами немецких солдат. Когда после артиллерийского обстрела первое орудие замолчало, Давыдов побежал туда и увидел, что расчета нет. Одних солдат засыпало землей, от других остались только части тел. Орудие завалилось набок. Впереди бил пулемет, не давая пехотинцам поднять головы. Давыдов подозвал пехотинцев, поставил орудие на станину, проверил – затвор работает, но прицел был искорежен. Через ствол прицелился на огневую точку, загнал в ствол бронебойный и выстрелил – пулемет замолк, вторым осколочным уничтожил расчет. Но соседний пулемет бил безостановочно по расчету второго орудия, не давая ему открыть огонь. Давыдов подбежал ко второму орудию. Здесь лежали иссеченные пулями командир орудия и наводчик, а в окопчике сидел заряжающий. Давыдов крикнул: «Где остальные?» – «Раненные они, отошли в тыл». – «А ты почему здесь?» – «Да не смог я, ноги перебиты». – «Подожди маленько, закончу с пулеметом, перевяжу тебя, а то ребята гибнут». Николай зарядил бронебойным. Прицелился в бронированный колпак. Выстрелил. Колпак «вздрогнул», но снаряд не пробил его. Пулемет смолк. Давыдов снова зарядил бронебойным, прицелился под основание колпака. Пулемет в это время снова заговорил, и пули застучали по бронещитку. Давыдов успел выстрелить и спрятаться за щиток. Снаряд попал под основание бронеколпака. Колпак подскочил вверх и опрокинулся. Давыдов вытащил раненого из окопчика, разрезал сапоги и увидел, что стопы ног болтаются на сухожилиях. Удивился, что при таком ранении почти не было крови. Отсек ступни кинжалом, перетянул брючным ремнем у щиколоток и потащил солдата на командный пункт батареи. Приказал санитару оттащить к берегу на перевязочный пункт. Солдат тоскливо смотрел на Давыдова, криво улыбался и тихо повторял: «Спасибо, комбат… Спасибо, комбат… Степанов я, Петя… Из села Варваровка, я вас сразу признал, вы к нам приезжали с футбольной командой, нам три мяча забили. Я вас не забуду, что спасли меня, не волнуйтесь, я живучий – выживу».
