– А, может быть,– Хава хитро усмехнулась, – я когда-нибудь сюда вернусь! Куплю у тебя, скажем, стомиллионный метр бельевой веревки фирмы «Рабинович и его дефективные сыновья», и снова нате вам – уроки смысла жизни по ускоренной программе.
– Никогда. В одну и ту же воду ступить нельзя, как известно. В другой раз ты попадешь на другой остров, и там будут другие звезды. И опять все с начала.
– Что же делать?
– Ты уже все сама поняла. Нет ничего снаружи, есть только внутри. В этом весь смысл. И познание этой сути и есть цель, и есть средство. И если получится, то…
– Что?
Он улыбнулся:
– И это ты уже знаешь. Ты вообще очень быстро все понимаешь, я в тебе не ошибся.
– Что значит – не ошибся? Ты чего добиваешься-то? Кто ты вообще такой?!
– Я – Мессия. – ответил Аристофан и скромно потупился.
– Ай-яй-яй! И как это я раньше-то не поняла! – съязвила Хава.
– А что? Мессия – это тот, чья задача вернуть людей на нормальный путь, который, в конце концов, приведет к свету. Это тот, кто возвращает потерянный смысл бытия. Так?
– А я думала, что Мессия выводит к этому свету целые народы.
– Ну, во-первых, ты не знаешь, скольких я вывел. Во-вторых, кто сказал, что Мессия должен водить за собой толпы? По-моему, это не обязательно, да и время сейчас такое… Индивидуализм доминирует, вот и приходится работать с каждым индивидуально. С каждым, кто еще не совсем потерян.
И в-третьих, кто знает, может быть, твоя задача, как раз и состоит в том, чтобы стать праматерью какого-нибудь нового народа. А моя – подправить, подсказать, и всякое такое, одним словом – осуществление общего руководства. А то, ведь, если не получится, и народ не родится… Кто знает, сколько потом еще ждать?
Хава закрыла глаза и махнула рукой, спорить было как-то тяжело и бессмысленно. Потом она провела ладонью по лицу и, открыв глаза, обнаружила, что опять находится в городе, правда, не совсем в том самом месте, а чуть дальше, ближе к окраине, и тучи куда-то делись, и уже довольно жарко.
– Ты что, меня все-таки обманул? Который час?
– Да неважно – час туда, час сюда – все равно, никто не заметит.
Хава села на камень. Полуденный зной вязко колыхался над пыльной дорогой, убегающей куда-то в холмы. Было пусто и одиноко, и, главное, – непонятно что дальше. Мир рухнул вместе со своим смыслом, и взамен не была построена даже маленькая хижина… И спрятаться было некуда. И нечего было возразить нагловатому Аристофану.
– И зачем я только тогда согласилась?
