Навивная.
Дверь, как в старых боевиках слетела с петель. По комнате поползли клубы дыма и газа. И раздались возгласы:
– Всем на пол! – на нас было направлено несколько стволов. Люди в масках, в черной форме, не церемонились ударили нас прикладом по спине.
Даже меня. Так сильно, что я ойкнула, ноги сами подкосились, я рухнула.
– Девушку не трогайте! – кричал Виталик кинулся с кулаками на захватчиков.
В итоге мы все лежали на полу, заложив руки за голову. Перед моими глазами появились начищенные лакированные ботинки. Больше я ничего не могла увидеть только это и дубовый коричневый паркет.
– Кто вы? – спросил Виталик
– ФСБ.
– Что вы хотите? Нас в чём-то обвиняют? – спросил Глеб.
– Да. В информационном терроризме. Но вам объяснят в отделе. Грузите их. – сказал стальной голос.
Меня, как котёнка подняли с пола за шкирку, завернули руки за спину, надели наручники.
– Отпустите, их! Они ничего не сделали! – кричал Глеб. – Это всё я.
– Глеб…
– Молчи, Ксюша. – процедил сквозь зубы.
Нас вывели. В окошко, из – за занавесок, высовывались люди. Людям всегда внушал страх эта организация. Никто не хотел с ними встретиться лицом к лицу.
Нас запихнули в машину., с решеткой на окне. Зачем оно нужно? Окно такое маленькое, даже я не пролезу.
В салоне был жуткий запах, как из помойки. Мы сидели на лавочке. Я придвинулась ближе к Виталику.
– Это конец? Нас посадят? – он пожал плечами. Я уткнулась ему в плечо.
– Слушайте сюда. – зашептал Глеб. – Мы сидели отдыхали. Вы ничего не знали, чем я занимаюсь. Я беру всю вину на себя.
– Но Глеб!
– Что Ксюша! Ты хочешь, чтобы мы все сели? Кому от этого будет легче? А о родителях своих ты подумала? За них тоже возьмутся. А я детдомовский, у меня никого нет.
– Он прав, Дюймовочка. Не грусти, мы найдем способ вытащить Глеба.
– Извините, что всё так получилось. – сказал. Глеб. – Я был уверен, что обезопасил нас. Окошко со стороны водителя открылось.
– Тихо там! Не разговаривать. – сказал фсбешник.
Нас привезли в обшарпанное здание, вели по длинному коридору, стены которого выкрашены в болотный цвет.
– К стене! – приказал надзиратель.
– Когда нас на допрос поведут? – спросил Глеб.
– Разговорчики! Вам всё равно торопиться некуда, у вас вся жизнь впереди. Вот здесь её и проведёте. – пожизненно? Чёрт мне всего-то ничего!
В камере с нас сняли наручники. Хорошо, что посадили в одну камеру, не так страшно будет.
Мы сидели на деревянных лавочках. Я с ногами забралась на неё. Задрав голову, смотрела на качающуюся лампочку, как завороженная. Что ещё остаётся? Вокруг неё летала муха.
