Белла рассказывала, что несколько раз, по началу, та женщина даже звонила доктору, справлялась о здоровье девушки. Это было высшей степенью заботы в моём понимании. Но и эта добрая женщина вскоре забыла Изу. Но Иза здесь не была одинока. Конечно, в первые дни и даже недели, она не выходила из комнаты, ей было тяжело есть, и вообще жить. Но Гжегож, уж не знаю, как он это сделал, заставил Изабеллу прийти в себя. Ну…конечно я знала, как он это сделал, точнее он ничего и не делал. Просто Белла влюбилась в него, да так сильно, что внимала его словам, будто Богу. Слава Всевышнему, если он всё-таки есть, у неё это прошло. Когда она рассказывала мне о своей влюблённости, она всегда смеялась.
– Да, это была такая любовь…Хорошо, что он не знал, а я ведь как-то хотела признаться, даже написала записку, но потом скомкала её, и сожгла в камине.
– Значит не такая уж и сильная любовь это была…
– Ну конечно, такой любви как у вас с Якубом, не будет никогда и ни у кого! Ты же позовёшь меня на свадьбу?
– Хватит! Я позову всех, кроме тебя!
Мы задрались подушками, что лежали на диванах в зале, и громко засмеялись. На наш шум поспешила Ираида, и быстра успокоила нас.
– А всё-таки, Ева, с твоим появлением в этом доме стало шумнее. И это хорошо! Может, ты станешь для всех спасением, как и для Якуба.
Ираида тоже засмеялась своим простодушным хохотом, да так, что мне показалось, в разы громче, чем это делали мы несколько минут назад. Ах Ираида, коварная женщина! Как подловила меня. Я засмущалась и замолчала, прижав подушку к груди и заглядевшись на ковёр на полу, а Белла стала надо мной снова подшучивать.
– Ну всё, хватит. Мне теперь не до смеха. Даже Ираида уже подшучивает надо мной. А я ведь скучаю по нему…
И тут на меня нахлынуло. Слёзы покатились по щекам. Когда я увижу его? И увижу ли? А вдруг с ним что-то случится, или со мной. Вдруг произойдёт землетрясение. Или ещё хуже, конец света – и мы никогда больше не увидим друг друга, наши тела сотрутся с лица земли, и он даже не сможет прийти на могилу ко мне, или я к нему. Нет, нет…Что бы сейчас сказал Якуб? «Когда ты уже повзрослеешь?» Да…Нужно что-то делать с собой, что бы он приехал и сказал – «Наконец-то ты повзрослела».
Наступил тот самый день, когда мы все собрались за покупками. Доктор Гжегож приехал позже того времени, что обещал. Он опоздал на четыре часа, и я думала, что мы и вовсе не поедем сегодня никуда. Но мы были в полной боевой готовности, и доктор даже не успел отдохнуть с дороги и перекусить. Все, кроме Вики, уже собрались и сели в машину. Сегодня Гжегож приехал на пассажирской газели, ибо в его малюсенькой иномарке не хватило бы места для всех девчонок. Я села почти последней, и увидев, что в салоне почти все места заняты, села на переднее сиденье к доктору. Были все, кроме Вики. Я знала почему она не идёт. Она не хотела ехать, она не хотела простаивать в магазинах просто так, ибо знала, что ничего не купит. Хоть всем и казалось, что она в полном порядке и не комплексует по поводу своей внешности, я знала, что она себя ненавидит. Она страдала крайней формой ожирения и никак не могла заставить себя перестать есть. Её историю рассказывать бессмысленно, потому что ничего нового в ней нет. Она просто была полной с детства, привыкла много и вкусно есть, а предательство парня пережила с большой тяжестью на сердце. Она начала буквально расти на глазах, день за днём становясь всё тяжелее и тяжелее. Родители обзывали её свиньёй, хотя сами, что отец, что мать, были мягко скажем полные и никогда стройностью фигуры не отличались. Всё навалилось на девушку, и давление со стороны родителей добило её.
