Здесь же была жесткая лента с хрустальными бусинами, в которых серебрилась какая-то белесая жидкость. Он хочет это повесить на меня? Смешной.
— Ты серьезно рассчитываешь нацепить на меня эту штуку? — насмешливо приподняла я брови. — А силенок хватит?
— Сама наденешь, — растянул губы в злой улыбке Итан. — Рубины, Викар, Фокс, Химмасет… Мне продолжать?
— Что ты сделал с моими друзьями? — сердце на мгновение замерло, а потом забилось с удвоенной скоростью. — Отвечай!
— О, пока ничего. И даже дам слово, что они не пострадают и смогут улететь отсюда, если ты будешь хорошей девочкой и наденешь эту милую штучку.
— И что это? — обреченно спросила я, понимая, что таки да, надену. Сама. И почему очередная отвратительная ситуация в моей жизни связана именно с этим мужчиной?!
Вместо ответа Итан протянул ленту, кивнув на моё запястье. Я осторожно взяла её и покрутила в руках. Вроде обычное украшение, на первый взгляд, но… Слишком выжидающе смотрит на меня райаварец. Слишком опасные огоньки тлеют на дне его глаз. Я вздохнула и обернула ленту вокруг запястья, щелкнув замочком. В тот же миг она сжалась, плотно обхватив кожу, а в мою руку впились иглы, которые, судя по всему, прятались внутри камней и прошили ленту насквозь.
Я почувствовала, как голова становится легкой, а мысли вялыми. Тело словно превратилось в желе, отказываясь подчиняться. Мир замедлился, зрение поплыло, а дыхание стало поверхностным. Я облизнула губы и попыталась что-то сказать, но не смогла произнести ни звука.
Итан расплылся в торжествующей улыбке. Вальяжно встал и подошел ко мне вплотную, намотав мои волосы на кулак. Второй рукой жестко взял за подбородок и тихо произнес мне в ухо, обдавая жарким дыханием:
— Знаешь, в чем твоя проблема, Дана? Ты постоянно делаешь неправильный выбор. Ты могла бы, наплевав на друзей, вырубить или даже убить меня, и уйти. Могла бы отказаться от введения приастагминитов, и твоя жизнь осталась бы прежней. Но ты постоянно стремишься кого-то защищать, подставляя себя под удар, — Итан медленно лизнул меня за ухом, а я внутренне содрогнулась от отвращения. Сейчас прикосновения мужчины, от губ и рук которого я ранее горела и плавилась, вызывали лишь тошноту и омерзение. — Я излечу тебя от этих ненужных качеств. Женщина, которая будет со мной, не должна обладать излишним милосердием. Кстати, твоего мужика я всё же убью, — жестко добавил он, заглянув мне в глаза. — Я понимаю, что ты была обижена на меня, поэтому, пожалуй, не накажу тебя так сильно, как планировал, но твоему любовнику не жить.
