Он проводит языком снизу вверх по шее, касаясь мочки – прикусывает.
– Прошу!
– Хочу твою узкую дырочку, – всхлипнула. Он проникает внутрь, растягивает, меня переделывает под себя. Я как мягкая податливая глина в руках мастера. Цепляюсь за его пиджак, не в силах стоять на ногах, глушу крики, прижавшись лицом к шее.
– Еще, господин, – он хватает меня за скулы, больно впивается в губы, движется во мне языком, в том же темпе, что и его пальцы, потирая клитор большим. Я потерялась, растворилась, яростно подмахивая бедрами. Низ живота скручивает в тугой узел.
– Непослушная девочка. Как ты посмела сомневаться в моей верности? – он хлопает меня по промежности. Я кричу, запрокинув голову. Доминик Впитывается в губы.
Лечу, рассекая пространство, до самого неба в рай, и камнем падаю в порочный ад. С ним только так.
Звук молнии, резким толчком меня заполняет его член, стенки подрагивают, продолжая сжиматься.
– Адель, – стонет он, подкидывает меня на себе, как куклу. Я стукаюсь спиной о железный шкаф. Больно. Но мне другого не надо. Хочу, чтобы он имел меня так яростно. Мстил, вбиваясь на всю длину. Второй оргазм размазывает меня окончательно. И я растворяюсь в этой тьме. По имени Доминик.
Просыпаюсь, потягиваюсь. В теле приятная ломота, матрас мягкий, удобный. Не такой, какой был в снимаемом мной доме. Там я спала на диване, торчащие пружины упирались в кожу. Утыкаюсь носом в подушку. Она пахнет Домиником. Точно! Вчера же…
Поворачиваюсь на спину. Нет, не приснилось, я в его доме. Доминик стоит, опершись о косяк плечом, прищурив глаза, делает небольшие глотки из кружки с надписью: люблю Нью-Йорк. Я купила ему в палатке на День Независимости. Теперь он пьет только из нее, а фирменный дорогой сервиз пылится на полка. На нем низко сидящие брюки, рубашка расстегнута., на манжетах нет запонок. Когда он подносит кружку к губам, браслет дорогих часов лязгает о кружку, он прищуривается. Не могу скрыть улыбку, она помимо моей воли расползается на лице. Уголки губ Доминика ползут вверх. Он ленивой походкой подходит ко мне, ставит недопитый кофе на тумбочку. Под тяжестью его тела прогибается матрас.
– Привет, – мой голос охрип после стонов. Я привстаю на локтях. Он встает между моих ног, собственнически раздвигая их в стороны.
– Ты меня вчера напугала, – целует в нос.
– А что было?
– Ты вырубилась после оргазма.
– Мистер Льюис, – заигрывающе говорю, – вы были очень хороши, раз я даже сознание потеряла. Его руки с нажимом гладят живот. Он догадался? Или как? Хотя я даже к врачу не ходила. Один дешевый тест не в счет. Не знаю, почему я тянула с осмотром. Нет, я не боялась быть матерью одиночкой. Наоборот. Это был бы подарок от него. Скорее я боялась услышать, что это какой-то гормональный сбой. И я опять останусь одна.
