Её взгляд ласкает меня, уверен, ей нравятся кубики на моём животе, потом наши глаза встречаются, Адель замирает, краснеет, видимо, догадалась, о чём я думаю.
– Адель. – сажусь на корточки рядом с ней. – Зачем ты готовишь? Я вызову прислугу, она всё сделает.
– Мистер Льюис, – она испуганно смотрит, – вы меня увольняете? – глажу подушечкой большого пальца лицо, не могу понять, что творится с ней.
– Да, увольняю, – она разочарованно выдыхает.
– Почему?
– После того, что было между нами, ты не можешь быть моей прислугой.
– Вы помните? – киваю, если бы хотел, не смог забыть. Это лучшее, что было со мной. По её щеке катится слеза, она прячет лицо в ладошки. – Господи, как стыдно. Простите сэр, этого больше не повторится, – смотрит на меня пустым, безжизненным взглядом и говорит, как робот, слова слетают с губ, но она витает в своих мыслях. – Хорошо. Дайте мне десять минут, я соберу вещи.
– Что? – про что она говорит? Да я ни за что на свете ее не отпущу.
– Я говорю…
– Я понял, Адель, – поднимаю её, отвлекаюсь на шею, меня терзают противоречивые чувства: спокойствие и возбуждение. – Ты не уйдёшь никуда, я не отпущу.
– Но вы сказали… – она отодвигается и смотрит мне глаза.
Адель напоминает мне лань, а я хищник, и нам нельзя быть вместе, но попробовав её, уже не могу отпустить. Она приручила зверя внутри меня, без всяких БДСМ сессий утолила мой голод.
Не знаю, надолго мне хватит этих ванильных отношений, но ради неё, я готов попробовать измениться.
– Теперь ты моя, Адель и не должна заниматься уборкой, готовкой.
– Я не понимаю вы не сердитесь на меня? – ох, глупышка моя. Отрицательно качаю головой, кончиками пальцев невесомо касаюсь спины, с удовольствием замечаю, как от простого прикосновения Адель краснеет, часто дышит.
– А чего тебе хотелось?
– Я люблю детей, раньше хотела устроиться в садик, но отец был против моего обучения.
В моём животе заурчало.
– Простите, сэр, вы, наверное, голодный?
– Доминик, Адель.
– Доминик… – она с нежностью произносит моё имя, не хочется отпускать её, хочется всё время касаться, наслаждаться её смущением, видеть, как её щёки трогает розовый румянец. Я так долго сдерживался, что теперь мне всего мало.
Она накрывает на стол, украдкой бросает на меня взгляды, так мило улыбается.
Я ем, она стоит, нервно перебирает края белоснежного фартука.
– Садись, поешь со мной.
– Спасибо, сэр, – смотрю на неё с укором. – Ой, прости, Доминик.
– Так-то лучше. – она намазывает шоколадную пасту на тост, откусывает кусочек, на её губах остается след. Адель облизывает, сжимаю вилку.
