И пожал плечами, показывая тем самым, что сам бы жертвовать не стал.
Бископ невольно повторил этот жест. Вписываться было довольно опасно, недругов у него хватало, а фигура уж больно одиозная. Он, конечно, знал среди священников и не таких деятелей, да и сумма, но… опасно.
И тут его осенило.
Он еще раз окинул взглядом посетителя, оценил его проницательную полуулыбку и осторожно спросил:
– А какой, как Вы предполагаете, суммой они располагают?
– Так о миллиарде вроде бы шел разговор, – ответил Берг.
Оба помолчали.
– Жаль, – задумчиво проговорил бископ, внимательно глядя на собеседника, – искренне жаль, что такие суммы лежат без движения. А ведь могли бы послужить и делу церкви, и бизнесу нашему громадянскому.
– Причем в чулане лежат, владыка, в старых чемоданах, как еще мыши не съели…
– В чулане!!? – это было уже выше понимания бископа и он решился окончательно.
– Знаете что голубчик, оставьте-ка Вы мне свой телефон, посмотрим может быть что-то и удастся сделать.
– Буду с нетерпением ждать, – вежливо ответил Берг, положил на стол визитку, достойно склонил голову в знак прощания и вышел.
Бископ встал, прошелся по кабинету, постоял у окна. Затем снял трубку телефона и набрал номер генерала варты.
Последующие несколько дней у бископа выдались довольно напряженными. Договориться с вартовыми было несложно. После того, как бископ назвал сумму, речь уже скорее шла только о том, чтобы удержать их от немедленных действий. Не то, чтобы бископ вообще исключил вариант непосредственной "экспроприации казны сектантов" – про себя он назвал именно так всю операцию – но рисковать не хотелось. Кто знает, насколько аккуратно проведут вартовые изъятие денег, где и как потом засветятся со своей долей добычи. Бископ был сторонником более изящных решений, а именно такое здесь и напрашивалось.
К тому же чисто материальный интерес подкреплялся и политическими соображениями. В последние год-два Киевская патриархия, вернее узкая группа архиереев в ее руководстве, настойчиво укрепляла свои позиции в органах государственной власти. В первую очередь этому способствовало личное влияние ряда иерархов на Верховного гетмана. Что поделаешь, с возрастом Верховный все чаще задумывался о бренности всего земного. Ряд не слишком удачных внешнеполитических акций, особенно в отношениях с вечными недругами Новой Киевской Руси на западе, умножил и без того немалый список прямых потерь. Спецподразделения, замаскированные под различные добровольческие формирования, приходилось все время пополнять новыми сердюками. Да и во внутренних делах трудно было оставаться безгрешным. Духовным пастырям Верховного приходилось все чаще бросать все дела и мчаться по вызову его канцелярии со словами увещевания и молитвы. Пока эта схема работала и освободив свое духовное чадо от очередного бремени грехов, пастыри отправлялись в Лавру готовить новые предложения об укреплении роли патриархии в повседневной жизни страны. Достижений было уже немало. Кандидаты патриархии получили посты гетманов образования и культуры, все ее финансы были выведены из-под любого государственного контроля, а варта начала потихонечку заводить уголовные дела на различные мелкие религиозные секты, которые в последние годы множились на просторах Новой Киевской Руси. Вартовым это нравилось. Бороться с явными и мнимыми сектантами было намного безопаснее, чем гоняться за реальными террористами в предгорьях Большого Кавказа.
