. На взгляд Фуко, Маркс интерпретировал производство в понимании буржуазии, а не как производство вообще. В «Капитале» Маркс, раскрыв суть системы ценностей буржуазии (а точнее, маскировав обыденные ценностные нормы), фактически отрицал так называемый глубинный смысл, или истину. Фуко доверял историческому анализу Маркса и считал, что в основе этого анализа лежат не какие-либо модели из XVIII века, а новая дискурсивная практика на основе политической экономии, созданная Марксом. «В настоящее время невозможно писать историю и не использовать идеи, напрямую или косвенно связанные с воззрениями Маркса, и не помещать себя в рамки марксовой идеологии и определений», – резюмировал Фуко.
По мнению Лиотара, капитализм, как одно из наименований модерна, уже стал символом метафизики, а «Маркса отличает глубокое понимание феномена капитализма, которое особенно проявлено в “Капитале”»[53]. С подачи Маркса диалектика стала дискурсом, разрешающим бесконечно противоречивое движение. И вопрос как раз заключается в том, что в наши дни само выражение «диалектическая логика» приобрело стилистическую окраску.
Рорти относился к марксизму противоречиво: с одной стороны, ставил Маркса в один ряд с Ницше и Хайдеггером и считал философом-просветителем, а сам марксизм причислял к категории философии Просвещения (или к постфилософской культуре). Марксистская философия проповедовала приоритет практики над остальными явлениями, на протяжении всего времени своего существования, твердо придерживаясь позиции исторического сознания и полагая своей целью осуществление непрерывного диалога между человеком и природой, человеком и другими людьми, человеком и текстом. С другой стороны, Рорти считал, что хотя Маркс и провозглашал примат практики надо всем остальным, но все же продолжал следовать своим убеждениям, не прекращая попыток проникнуть в суть бытия, которое есть первопричина всех явлений и поисков теоретической базы для политики. В связи с этим Рорти, что вполне очевидно, заострял внимание на разрыве, который существовал между философскими методами марксизма и его теоретической системой.
Джеймисон работал над современной интерпретацией марксистской философии и считал, что Маркс утвердил для последующих поколений нужный подход к постмодернизму. Как писал Джеймисон, марксизм – вовсе не простой, устаревший холистический дискурс единственно о производстве, а, напротив, грандиозный и невероятно серьезный метод изучения – нынешний способ восприятия реальности, используемый для восстановления наших отношений с бытием. По мнению Джеймисона, философия марксизма передала видение общества в целом, позволила всем остальным несовместимым, необобщенным до этого критическим методам занять свое место, подтвердила состоятельность элементов, их структуры, переварила, вобрала в себя, сохранила их. И авторитет таких методов проистекает из их согласованности с тем или иным законом общественной жизни, той или иной подсистемой со сложной, стремительно растущей сверхструктурой.
