Мама крепко держала Ваню за руку, и не пускала ревущего ребенка к гробу. Казалось, за последние два дня, она постарела на десяток лет, а глаза. всегда лучившиеся светом и теплом, погасли.
— Мама, она же просто спит. Я ее разбужу и мы будем опять играть.
Ваня знает, что такое смерть, когда-то мы с ним говорили об этом, именно он задал мне эти вопросы. Он знает, но не хочет верить, пытаясь хоть как-то защитить свой детский мир. А им все-таки не следовало брать его с собой.
Но, тем не менее, мой брат прав, я жива, я стою и смотрю, как моя мама едва держится на ногах, отец поддерживает ее, а у самого на глазах слезы. Я никогда не видела, чтобы он плакал. А брат продолжает звать меня. И при каждом его слове, мое сердце крошилось на части, и отдавало болью в груди. Так хотелось сорваться с места, попытаться все объяснить, успокоить, но я не могу, еще не время и не место.
В ушах стоит пронзительная тишина, прикрываемая тихим шепотом и всхлипываниями. Я смотрю на гроб, в последний раз в жизни я вижу собственное некрасивое неправильное лицо. Глаза плотно закрыты и уже больше никогда не смогут увидеть происходящее вокруг.
— Покойся с миром, Лера, тихо почти беззвучно шепчут мои губы, почему-то я знаю, что именно она умерла вместо меня.
Я вижу, как гроб накрывают крышкой, как его медленно опускают в могилу, как начинают засыпать землей, а родители смотрят на это, они не в силах оторваться от происходящего, они не в силах отвести взгляд. Мама продолжает крепко держать руку Вани, на ее лазах слезы, но она не издает ни единого звука, только плотно сжимает губы. И когда бросают последнюю горсть земли, и нужно идти, мама все еще стоит и продолжает смотреть на мою могилу. Папа пытается объяснить ей, что нужно идти, но мама отмахивается, и посмотрев ей в глаза он, понимает, что не в силах с ней спорит Папа уводит Ваню, а вместе с ним и всех остальных людей, а мама остается у могилы, она не замечает меня, для нее я словно бесплотная тень. Я смотрю на нее, пытаюсь впитать каждую ее черточку такого родного лица, вглядываюсь в ее пушистые волосы, всегда пахнущие медом и фиалкой, к которым я так любила прижиматься, когда она обнимала меня, всматриваюсь в ранние морщины, которые появились преждевременно из-за дёрганной нервной жизни и непосильно работы, самый родной самый любимый человек она, конечно, поверит и поймет. Это тот самый человек, который мне поверит, не может не поверить. И это вера ведет меня ближе.
