Дрожа от ужаса, мясник кинулся за лекарем, да не далеко убежал: на пороге он согнулся в три погибели от жестокого приступа кашля, и кровь хлынула ему на рубаху. Брат мясника привёл лекаря; однако тот развёл руками, что, мол, никак скоротечная чахотка отца с дочерью душит, ничего, мол, тут не поделаешь. А какая чахотка, когда вся семья у них здоровее быков пахотных!
– Помирают они, – сухо сказал брат мясника. – Задыхаются, кровь горлом идёт. А у невестки лекарь антонов огонь на руке определил, там, где змея укусила. Вот так, Йонас.
Йонас перекрестился и, немного помолчав, спросил:
– На то воля Божья. Так мой-то сын здесь при чём?
– Твой причём? – выкрикнул брат мясника. – Божья-то Божья, только твой сын ведьмовской камень носит – и ничего не ему не делается! На десятом году чуть не пятнадцатилетним смотрится! Молнии с грозою умеет вызывать! Так пусть твой Андрюс семью брата вылечит, коли хочет грехи матушки своей смыть!
Губы Йонаса гневно дрогнули, но он сдержался.
– Какой матушки, ты о чём? Жена моя каждую неделю на исповеди бывает, не тебе грехи её считать!
– Не твоей жены, а настоящей матушки его, – грубо сказал собеседник. – Будто не знаешь, не слыхал от людей, что ведьмино отродье в доме растишь?
Йонас коротко размахнулся и ударил его в лицо – однако здоровенный мужик не упал, а лишь покачнулся. Ядвига с пронзительным криком: «Батюшка!» схватила отца за руки и заставила отступить.
– Ну, это я тебе попомню, Йонас, не сомневайся, – брат мясника утёр кровь из разбитой губы. – Однако, недосуг мне тут с тобой свататься. Веди сюда сына сейчас же, а то сами войдём…
– Его нет дома, – отчеканил отец. – Утром ушёл, а когда вернётся, нам не ведомо.
– А куда он пошёл, знает кто-нибудь? Может, дочурка твоя что расскажет? – вкрадчиво спросил один из кузенов мясника и, подойдя к Ядвиге, властно взял её за руку. – Ну что, красавица, будешь говорить?
На мгновение сердце её ушло в пятки, но не из-за себя: Ядвига увидела, что глаза отца налились кровью.
– Ничего не знаю, – поспешно заговорила она, мягко пытаясь высвободиться. – Андрюс в лес каждый день уходит, тоскует он после смерти Катарины. Вот вернётся – тогда и поговорите с ним. Только он ничего не ведает про те изумруды, и хвори никакие лечить не умеет, он ведь мальчишка совсем! Вы бы пока вернулись к больным, отца святого позвали, помолились – даст Бог, брату вашему скоро легче станет…
Ядвига старательно заговаривала зубы непрошенным гостям, молясь про себя Иисусу и Богородице, чтобы Андрюсу не пришло в голову вернуться именно сейчас.
