Мать сразу признала в нем сына. Она взяла его лицо в свои теплые мозолистые руки и стала пристально вглядываться в его глаза, узнавая своего малыша, которого она так любила и потерю которого оплакивала долгими бессонными ночами. Теперь же слезы счастья катились по ее морщинистым щекам. Когда отец и брат вернулись после работы в поле, они стали обо всем расспрашивать Кира. На этот случай орден снабжал испытуемых легендой. В случае с Киром это была история о том, что его похитили бродяги и заставляли долгое время просить милостыню, но спустя много лет ему удалось бежать и найти родной дом. Он в подробностях рассказывал, как ночевал под открытым небом в шатрах, как его били и издевались над ним. О странах и городах, где он побывал за многие годы. Его история выглядела правдоподобной и была продумана до мелочей, но в ней не было ни слова правды. Родители слушали Кира не перебивая, затаив дыхание и не веря в то, что видят давно потерянного сына живым. Прежде чем уложить спать, мать накормила его вкусным ужином и все приговаривала: “Кушай, кушай, а то совсем исхудал”. Он до сих пор помнил вкус и запах теплого козьего молока. Заснуть Киру той ночью так и не удалось.
Настоящие воспоминания детства были туманными: все, что он помнил, это колыбельную, которую пела мать, и запах молока. То самое молоко, что он испил сегодня. И еще отца. Не его лицо, нет, а то, как он катал его на ноге и высоко подбрасывал в воздух.
Когда все уснули, Кир беззвучно поднялся со своей постели. Специальное снадобье, рецепт которого орден хранил в строжайшем секрете, после закапывания в глаза позволяло видеть в темноте. Словно тень, Кир скользнул к кровати матери. Достав тычковой нож, он замер на какое-то мгновение над спящей матерью.
«Эта женщина родила меня, подарила мне жизнь. Вчера она радовалась моему возвращению, а сегодня я собираюсь ее убить. Есть ли более жестокое чудовище, чем человек?»
Кир почувствовал, как что-то внутри него сжалось, он никогда не ощущал подобного. Он не дал себе времени для раздумий и нанес сразу два быстрых удара в шею матери. Она успела проснуться, и даже попыталась зажать пальцами фонтан крови. Крик не смог вырваться из ее горла, превратившись в тихий хрип. Мать протянула руку к Киру, хотела ухватить его или дотронуться, но жизнь покидала ее. Ее тело безжизненно обмякло, а глаза стали стеклянными. С отцом и братом было куда проще, он хладнокровно убил всех, таков был его путь. Он боялся услышать их стоны, поэтому сделал все быстро.
