— Вы все знаете, что я делаю для нашей деревни все, что в моих силах! Каждый день я молю Иргерда, чтобы тот послал нам хороший урожай и наш скот не болел. Это я убил болотную ведьму и сделал наши стада более многочисленными. Каждый, кто живет здесь и трудится, может с уверенностью смотреть в будущее и не бояться, что останется в одиночестве. Любые проблемы мы решаем сообща и Иргерд покровительствует нам, — набрав воздуха в легкие, мужчина начал говорить еще более уверенно и громко. — Но находятся те, кто идет против воли Иргерда, те, кто, несмотря на все то добро, что было для них сделано, плюет нам в лицо, кусая нашу протянутую для помощи руку.
«Похоже, этот человек и есть Гаджи», — подумала Айрин.
Несколько крепких крестьян силой втащили на площадь связанную женщину. Одежда на ней была порвана, а на лице виднелись следы от побоев. Айрин могла только догадываться, насколько той было холодно. Несчастную приковали цепями к деревянному постаменту бога, предварительно сорвав с нее всю одежду под одобрительный гул толпы.
— Эта змея, которую мы пригрели у себя дома, хотела убежать, — лицо Гаджи, освещенное огнями факелов, исказила гримаса злости. — Она предала наши законы и ценности! Она предала нашего бога и наших предков! Какое наказание она заслуживает?!
— Смерть! Убить ее! — начала выкрикивать толпа, швыряя в связанную гнилые овощи.
— Но давайте будем милосердными… Иргерд всегда дает второй шанс, и мы, следуя его наставлениям, дадим также шанс осознать ошибку и исправиться единожды оступившейся женщине. Но это в последний раз! — глаза говорившего пылали безумным огнем. Выждав небольшую паузу, Гаджи продолжил:
— Да будет то, что с ней случится, уроком для всех! И пусть эта грешница всю жизнь носит на себе метку бога, как знак его милости и напоминание о ее грехе.
Подойдя к обнаженной женщине, он вытянул в ее направлении руку и, указав на нее одним из пальцем, что-то проговорил. С его пальца сорвалась яркая молния. Силы молнии было недостаточно, чтобы убить человека, но от разряда тело женщины забилось в конвульсиях и она начала неистово кричать от невыносимой боли. Когда Гаджи прекратил, на груди и животе женщины остались следы ожогов, напоминающие морозные узоры по стеклу.
— Бросьте ее в яму, пусть она своим видом не омрачает праздник добрым жителям нашей деревни, — сказал Гаджи, выставив ладони вперед.
Несколько человек стали освобождать от оков все еще кричащую женщину, после чего уволокли ее куда-то в сторону.
