Ракушка все время молчала, не издавая ни звука. Еще бы, ведь Кален подменил ее своей, так что, как бы громко Аяз не взывал о помощи — никто его не услышит. Ту же ракушку, которую Аяз дал ему вначале, Кален забросил на одну из крыш зданий по дороге. Ракушка продолжала беззвучно лежать на ящике. Когда прошло немало времени, кто-то из людей Калена заметил:
— Похоже, все прошло гладко.
— Похоже на то, — сказал Кален.
Дальше, чтобы как—то разбавить гнетущее молчание, разговор сам собой перетек к обсуждениям боевых ранений.
— Вот мне как-то ногу арбалетом прострелили, думал – помру, пока лекарь болт вытаскивал! — сказал один из сидящих на ящике.
— Это тебя еще копьем с крючком не прошивали, вот это боль — так боль, зубы Сотрешь, пока вырежут, — поддержал разговор кто-то из толпы.
— Да, от такого никто не застрахован, не важно насколько ты хороший боец — ранение может настичь каждого.
— Вот даже Аязу кто-то в драке несколько пальцев отрубил, — сказал Кален, стараясь поддержать разговор.
— Аязу? Ха-ха, так это он по молодости на балконе от мужа любовницы прятался голышом, а тот увидел и оттяпал пальцы, — сказал кто-то, находящийся в банде Мумия дольше Калена.
— Странно, а мне он совсем другое говорил!
— Аяз вообще мастер заливать, — ответил все тот же, а вокруг раздался хохот. — “Повезло” тебе с капо.
— А что не так? — спросил Кален.
— Да сам увидишь, — заговорщицки подмигнул отвечающий Калену.
Кален догадывался, что он имеет ввиду, но решил не подавать виду.Сидящие в помещении парни старались скрасить ожидание за разговорами.
— Ингро, как там прогресс с твоей жизненной целью? — спросил Айред.
— Уже четыреста сорок четыре, — довольный ответил тот.
— Какой-то у тебя неудачный год, в прошлом было вроде что—то около четырехсот, — не упустив возможности подколоть друга, сказал Айред, прищурившись.
— Да, я слишком много работаю, – некогда за девками бегать.
— Ха-ха, да ты шутник, работает он, — не сдерживая хохота, Айред взялся за живот. – Может, теперь на твою мордашку со шрамом женщины меньше ведутся?
— Ничего не меньше, просто с годами становишься более переборчивым, вот и все! А чего это ты вдруг спросил? Может для твоей татуированной морды это больная тема, а? Небось девчонки от тебя шарахаются, как от прокаженного?
— А какая им разница до моей морды? Пока мой кошелек еще полон, у меня никогда не будет проблем с женщинами, — Айред довольно потряс монетами в своем кошельке. — Так что за меня не беспокойся. И что ты будешь делать, когда достигнешь тысячи?
