Мужчина не остановился на одном ударе. Последовал ещё один техничный удар точно под дых. Упала на колени и схватилась за живот, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Получила новый удар, только теперь он ударил меня ногой в предплечье, от чего я повалилась на пол, пытаясь полноценно вдохнуть. Не останавливаясь на достигнутом, Влад начал пинать меня ногами в живот:
— Шлюха! Я научу тебя, хорошим манерам. Ты надолго запомнишь мои уроки, потаскуха.
Я пыталась сопротивляться силе его ударов, сворачиваясь в позе эмбриона. Но удары не прекращались. Они хаотично сыпались то на руки, то на ноги. Несколько сильных ударов мыском туфель пришлось точно в голову, которую я безуспешно пыталась защитить руками.
Когда сознание почти покинуло меня, и сил для сопротивления не осталось, сквозь пелену крови и слёз увидела, как за спиной ублюдка открылась дверь комнаты. Кто именно вошёл, я не рассмотрела, так как попросту не смогла поднять голову. Увидела лишь пару начищенных до блеска мужских туфель, которые стремительно приближались к разъяренному Владу.
Внутри меня проснулся маньяк-самоубийца. Я хотела, чтобы это был помощник Влада, который поможет ему добить меня окончательно. Сама того не понимая, я улыбнулась и закрыла глаза, ожидая контрольного удара.
— Улыбаешься, сука? Понравилось? — последовал ещё один сильный удар в живот. Затем послышалась какая-то возня. Вопль Влада:
— Эта тварь сама напросилась…
И меня поглотила бесчувственная пустая тьма, в которой нет боли. Нет абсолютно ничего, лишь спасительная пустота.
Дым. Я чувствовала горький дым, который окутывал меня невесомой паутиной. Запах не усиливался и не исчезал, он неустанно сопровождал меня. Навязчиво блуждал по моему телу, путался в волосах.
Приходила в сознание на короткие мгновения, чувствовала запах сигаретного дыма и снова теряла сознание. Дым не исчезал, он всегда был рядом, словно ждал, когда я очнусь, чтобы задушить меня своей терпкостью или окутать горькой лаской.
Я снова пришла в себя, но в этот раз не отключилась. Лежала с закрытыми глазами, боясь пошевелить и пальцем. Дым был рядом. Он не был плодом моего больного воображения. Я явственно ощущала его и осознала, что я привыкла к его присутствию. Он стал для меня символом того, что я жива, дышу…
Постепенно начала ощущать своё тело, которое ломило от ужасной боли. Голова ощущалась так, будто она весила тонну и затылком прилипла к подушке весом в пять тонн. Во рту было ужасно сухо и противно — до сих пор ощущался металлический привкус крови.
