Я ожидал увидеть там членов братства святого Флориана в красных одеждах, капюшонах, с какими-нибудь атрибутами в руках… вроде щитов, шлемов или трезубцев…
Каково же было мое удивление, когда вместо этого, я увидел… большой круглый, подсвеченный снизу, стеклянный аквариум с золотыми рыбками, плавающими кругами вокруг невидимой оси.
У меня зачесались лопатки. Вокруг аквариума водили хоровод погруженные в глубокий транс обнаженные женщины, как будто сошедшие с полотен Поля Дельво. Тяжелые их груди колыхались как головы Гидры. Танцующие смотрели широко открытыми, как бы незрячими, глазами на какой-то предмет внутри аквариума.
Болезненное предчувствие кольнуло меня в сердце. Грубо оттолкнув одну из них, я прошел к аквариуму и прижался носом к стеклу.
Так и есть! В середине аквариума крутилась в маленьком, поблескивающем ртутью водовороте — серебряная трубочка с мощами святого Вита из девятого зала музея замка Грабштайн!
Вокруг нее крутились и танцевали фигурки-куколки. Два палача, шуты, красавица с лютней и миловидная госпожа Флеминг. Она глумливо улыбалась и манила меня к себе.
Я отпрянул от аквариума… заметил, что Монсеньор опять превратился в крылатого дьявола и летал вокруг аквариума. Прямо надо мной. Он смотрел на меня своими адскими черными глазами, хохотал и норовил схватить когтями… Хохот его напоминал раскаты грома.
Хоровод распался… женщины обернулись уродливыми старыми ведьмами…
Еще через мгновение они бросились на меня, дико визжа…
Я попытался убежать, но не смог сделать ни шага. Панический страх парализовал мою волю…
Ведьмы повалили меня… накинулись скопом… их длинные ногти и острые зубы вонзились в мое тело…
Внезапно все стихло.
Я открыл глаза и узнал залитый ярким июньским светом зал на третьем этаже заброшенной бумажной фабрики.
Я сидел на каменном полу, в руках держал серебряную трубочку. Прямо передо мной находилась живая мерцающая конструкция — дезинтегратор. Повинуясь инстинкту, я бросил трубочку в одно из его жерл, из которых вырывался синеватый огонь.
Дезинтегратор проглотил реликвию… и через несколько секунд исчез.
У меня как будто камень свалился с сердца…
Я встал и посмотрел в окно. Вид на замок Грабштайн был действительно великолепен.
Человеколюбие оставило Руди Хайнца после того, как он понял, что Германия будет и дальше принимать беженцев. По миллиону в год.
В молодые годы он побывал в арабских странах, и был поражён нищетой, суеверием и восточной осатанелостью населения… стал жертвой мошенничества и воровства. Отравился арабской едой и страдал несколько лет от последствий отравления. Пожил год в турецком районе Берлина и натерпелся там грубостей и унижений.
