Проснулась от приятных ощущений. Костя сидел на краю кровати голышом, мокрый после душа. Он гладил мои ноги, уделяя особое внимание пяткам и щиколоткам. И мне бы замурлыкать от удовольствия, но моё ехидство шло впереди меня.
— Ты что фетишист? — буркнула, выглядывая из-под подушки, хотя точно помню, что уложил меня Скоробогатов головой на подушку.
— Чего?! — возмутился мой директор, укусив меня за пятку.
Я взвизгнула и подтянула ногу к себе.
— У тебя просто ноги красивые. Так и хочется сожрать! — рыкнув словно зверюга, он бросился на меня.
Сразу прижал к себе и начал торопливо целовать, покусывая губы. Я отвечала ему взаимностью, ловя сорванное дыхание, и балдея от мурашек по телу. В один момент без сговора сделали паузу и наши взгляды встретились, а в его холодно синих глазах так много всего. Но главное, что в этом взгляде были чувства, и они читались на раз даже через пелену страсти.
— Я ужин разогрел… — шепнул Костя.
— Какой к чёрту ужин Скоробогатов? Жри меня уже, ты обещал… — мой голос звучал тихо, походя на жалобный.
Без ответа он коснулся губ, целуя нежно и грубо шаря руками под платьем. С нажимом проводил ладонью по рёбрам и животу, пока не подцепил пальцами резинку трусиков. Как только он начал снимать их прервался и наш поцелуй. Я поторопилась отдышаться пока была пауза, точно зная, что снова поцелует. Любовалась тем, как Костя смотрит на меня и моё тело, со страстью стаскивая с меня остатки одежды. От этого ёкало в груди и сердечко замирало.
— Грудь тоже. — произнёс он, сжимая руками страстно, но не впиваясь пальцами, не причиняя боли.
— Что тоже?
Костя ухмыльнулся и устроившись между моих ног склонился над грудью. Всё так же без ответа лизнул сосок и подул на него струйкой прохладного воздуха.
— Тоже хочется сожрать… — и он укусил, не больно, но сжимая при этом другую грудь сильней.
Показывал, как хотелось бы, но без вреда. Этот напор и моё столь беззащитное положение невероятно заводили. Хотелось большего и не мне одной.
— Давай без резинки? — попросил, наскоро скользнув языком по губам.
Костя приподнялся на руках шумно дыша от возбуждения и смотрел на меня с вызовом.
— Нет. Зачем? — спросила его, ловя ещё поцелуй, ведь даже этот момент заводил, а не пугал и не отталкивал.
— Так приятней, хочу чувствовать тебя… — шептал словно змей искуситель.
Тело волновалось, и я сама не поняла, как сдалась, противореча себе.
— Нет… — шепнула я, глядя в Костины потемневшие, ставшие уже серого цвета глаза, при этом подалась навстречу.
