Князь не рискнул использовать подавители в сегодняшней поездке, боясь, что его реакция будет притуплена, потому он со звериным рыком стегнул плетью слишком близко оказавшегося крестьянина. Шипастый конец разодрал на нём рубаху и кожу, капли крови упали на землю, ткань быстро пропиталась алым. Часть людей отступила прочь, другие подняли головы чуть выше. По толпе пронеслись шепотки. Внутренний демон чувствовал, что его боятся не так сильно, как должны бы были. «Ты слаб!» — огнём билось в мыслях Дейроса.
— Я всем покажу, что меня должны бояться, что демонический трон принадлежит мне по праву! — рычание вырвалось из дейросовой глотки. Его руки окутал огонь. Лицо исказилось, кожа на лице стала трескаться, а одежда — тлеть.
Лошадь, ошалевшая от охватившего её жара, встала на дыбы. Стражники отпрянули в стороны, а крестьяне бросились врассыпную. Лишь несколько человек осмелилось оглянуться на князя. Зажатые в руках поводья объяло пламенем, и они почти сразу же осыпались пеплом. С нечеловеческой грацией Дейрос соскочил с обезумевшей лошади, ожигая её прикосновениями и оставляя за собой запах палёного мяса. Освобождённая от седока, она унеслась прочь, истошно ржа. Животину никто не остановил.
Откуда–то послышался плач, а ноздри князя до сих пор ощущали лошадиную боль. Демон был доволен. Где–то на задворках человеческого рассудка Дейроса ещё оставалась память, что с каждым годом его вторая сущность жаждет боли и мучений всё больше, но удовольствие от растекающегося по деревне страха смывало лишние мысли, а власть пьянила. Князь Фариус облизнулся, обратно приобретая человеческий облик.
— Найти мне другого коня! — бросил он ближайшему стражнику.
Они жались на минимально безопасном расстоянии. Глаза бойцов выражали ужас. Никто из них не участвовал в междоусобных стычках князей или их набегах на империю, а потому не представлял, каковы одержимые на поле резни. Коротко переглянувшись между собой, они молча уже отправили за конём того, кого начальник стражи Сальва назначил главным.
— Куда это ты собрался? — остановил его нетерпеливый голос князя.
— За… за конём, — втягивая голову в плечи, проблеял стражник.
— Давай сюда своего, а сам возьмёшь у крестьян. И поживее!
Стражник, спешившись, отдал коня князю. Когда Дейрос приблизился к животному, оно попятилось. Кривая усмешка цвела на губах одержимого, когда он запрыгивал в седло. И кавалькада двинулась прочь из деревни вдоль полей, на которых выращивали ягоды амаретты.
