— Песня «Journey».
— Ты слышала ее?
— Дядя Зэйдист поет ее лучше оригинала.
— Согласен с тобой в этом. А что до вырезания имен на спине, мы всегда собирались это сделать.
Но с той ночи, когда «потенциальное» стало «реальным», когда «жили долго и несчастливо» потеряло приставку «не», произошло много событий.
Сейчас у них были двойняшки, а дети — это иная степень ошеломления, они способны вывести усталость на новый уровень, поверх сражений за расу вампиров и повседневных дел. Но он ничего бы не стал менять, Рэмп и Лирик уже начали проявлять свой характер, и это было невероятно: Рэмп был жестким, как и его отец, смотрел смело в глаза, даже когда ты укачиваешь его… хотя оборонительные приемы у детей исчерпывались термоядерной диареей. И ладно, она одна могла вынести комнату подобно гранате. Лирик, с другой стороны, любила наблюдать и была более сдержанна, чем ее брат. Но когда она улыбалась? Малышка сияла, словно солнышко.
— Официальный брак не влияет на наши отношения, — сказал Блэй.
Битти улыбнулась.
— О, я знаю. Цвет твоих глаз меняется, когда ты смотришь на него.
— Правда?
— Ага. Они становятся темно-синего цвета. И ты краснеешь. Почему ты так краснеешь? Он что-то делает для этого?
Прокашлявшись, Блэй начал перелистывать страницы журнала, наблюдая, как мелькают картинки посреди текста. Он остановился на изображении рыбы на велосипеде.
— Ну, э-э, — пробормотал он. — Не так уж я и краснею…
— И Дядя Куин всегда улыбается в такие моменты. В другое время он редко улыбается.
Блэй нахмурился.
— Конечно же улыбается. У него есть я и дети, Лэйла и Кор, они прекрасные родители. К тому же он принят в Братство.
— Видимо, просто с тобой он счастливее, — Битти пожала плечами. — Ладно, опущу свадебный торт в конец списка.
— Что еще в нем есть?
— Торт на Четвертое июля. Фруктовый торт. Торт Бундт. Перевернутый ананасовый торт…
— Торт на Четвертое июля?
— Торт в красном, белом и синем цветах. Потом Фанфетти, Красный бархат, Черный лес, торт Павлова, Рождественское полено…
— Подожди, ты изучаешь праздники или дегустируешь торты?
— И то, и другое.
Он вспомнил о знаменитом аппетите Рейджа.
— Твой папа входит в комитет?
— Как ты узнал?
Девочка, помахав напоследок, удалилась вместе со своим списком, и Блэй собирался вернуться к чтению статьи. Вот только его глаза отказывались следовать намеченному плану. Он продолжал пялиться на рыбу на велосипеде. Радужная форель была очеловечена, одета в костюм и крутила педали задними ластами, а корзинка велосипеда была заполнена вроде как продуктами.
