— Так вроде, или этот? — переспросил дознаватель.
— Этот, — все так же неуверенно ответила Ясмина.
— Он почти пуст, — сказал дознаватель, забрав из рук Ясмины пузырек и посмотрев его на свет, затем прочитал надпись и добавил: — здесь была настойка ландыша.
— Убедились, что это не яд? — раздраженно произнесла мать Ясмины. — Это успокоительное, мягкое снотворное.
— Это яд, если превысить дозу.
— Здорового человека, а волерона и подавно, такая доза до смерти не доведет, — возразила мать, — тем более, что моя дочь не все вылила.
— Здорового — да, возможно, до смерти и не доведет, — согласился дознаватель.
— Теперь, когда все выяснилось, вы освободите наш дом? — тонким, дрожащим голосом спросила Альга.
— Здоровому, возможно, не особо навредит, — повторил дознаватель, — но у Едвиги Фолкет было больное сердце, и настойка ландыша оказалась для нее ядом.
— У чистокровной волеронки было больное сердце? — удивленно воскликнула мать Ясмины. — Такого не может быть!
— Мне очень жаль, но вы, иннэ Ясмина Клартэ, арестованы за убийство Едвиги Фолкет, — повернулся к Ясмине старший дознаватель.
— Нет, вы не заберете мою дочь! — выкрикнула мать. — Это ошибка!
Альга опять заплакала, стражники угрожающе выступили вперед, а сотрудники департамента преградили им дорогу
— Не надо, ильдэ Клартэ, я должен арестовать вашу дочь. И я это сделаю, как бы вы не были против. Будьте благоразумной, не доводите до стычки между моими людьми и вашими. Ничего хорошего из этого не выйдет, только навредит вашей дочери. И подумайте о младших детях, они могут пострадать, как и вы.
— Нет, нет, я не пойду никуда, — лепетала испуганно Ясмина.
Она стала отступать к лестнице, ведущей наверх, но два сотрудника Департамента быстро оказались рядом с ней и взяли ее под руки.
— Не прикасайтесь к ней! — потребовала мать Ясмины.
— Увы, ильдэ Клартэ, но, похоже, миром все не разрешится, поэтому мы вынуждены так поступать.
Ясмину повели к двери, стражники пытались помешать этому, мать кричала, чтобы отпустили ее дочь, что надо вначале во всем разобраться. Сама Ясна, опустив голову на грудь, почти висела на руках сотрудников департамента, ноги не держали ее. Она была испуганна, оглушена предъявленным ей обвинением, осознанием, что она убила, пусть и не намеренно.
