Вначале я пил Гурджаани. Потом крепленое. И только, когда уже был пьяный — Псоу. Это называлось «сделать ас-саже».
Хозяин включил магнитофон. Орера. Кикабидзе пел: Я пьян от любви!
Валерка заговорил, обращаясь к девушкам: Не ходите, дети, в Африку гулять… Знайте — на большом дереве, что перед воротами лагеря, сидит Гога Жуткий. С утра сидит. Когда девушка мимо проходит, Гога свистит соловьем. Я, говорит, не Гога, а Соловей-разбойник.
Миша Маленький ничего не понял и спросил: Этот Соловей что, из Африки?
— Нет, он с журналистики.
— А что он на дереве делает?
— Сидит.
— Гога харашо жизнь панимает. — добавил Горгия. — Я би тоже на дерево палез, если б на журналистике учился. Там вед адни девачки… Им гавариш — пады суда, а ани тебе — идыот.
Миша Маленький понес дичь: И я хочу на дерево. К Гоге. В Африку. Вместе будем свистеть… Как соловьи. Дпмыч, полезем?
— Я не против, только для начала искупаться хочу. И тебе советую.
Скинул одежду и вошел в воду. Несколько шагов было до воды, но я умудрился по дороге два раза споткнуться.
— Димыч нахрюкался, — сказал кто-то.
Остальные тоже полезли — в чернила. Как назло у берега было много медуз.
— Медузы! — закричали Ниночка и Верочка.
Таня вошла в море не спеша, вкрадчиво, как кошечка.
— Вада как в тбилисских банях. А мпдузами можно как мылом мыться, — заявил Горгия и поплыл брассом, отфыркиваясь.
Комсорг Сашенька заревел по-медвежьи, попытался руками пробить себе дорогу к чистой воде. Шумел и брызгался.
— В Африке большие злые крокодилы! — провозгласил Валерка, снял свои толстые очки, положил их на одежду и нырнул, попытался проплыть под медузами. Это ему не удалось, он вынырнул метрах в пяти от берега, жадно глотнул воздух широко раскрытым ртом и поплыл, смешно махая руками.
Миша Маленький вообще в воду не полез. Он был щуплый и болезный. Ему везде и всегда было холодно. Даже в кавказскую жару. Он говорил: мои древние кости согреются только на холме Сион.
За это его иногда звали — «сионист проклятый».
Купались долго. Подныривали под девчонок — пугали. Девушки визжали. Валерка вертелся вокруг Тани. Это мне не нравилось.
Потом вышли из моря, обсушились и опять сели за стол. Я сел рядом с Таней. Обнял ее. Тихонько поцеловал в шею. Она посмотрела на меня нежно. И поцеловала в нос. Засмеялась.
Я сказал:
— Что-то Валерка все около тебя вертится.
— Не ревнуй, бесполезно.
— На обратном пути отстанем от всех и посидим на скалах?
— Почему бы и нет?
— Ты что сегодня весь день молчишь? Жизнь прекрасна! И я с тобой.
