— На выход, — скомандовал я, поднимаясь. — Шоу маст гоу он.
— Что это значит? — спросил сто первый, вставая.
— Сам не знаю. Просто фраза в голове всплыла. Идем! А тебе счастливо оставаться, неудачник.
— Я тоже пойду, — сказал семь-три, закидывая за спину.
— Не смей меня преследовать.
— Больно ты нужен, — дерзко ответил бегун.
— Смотри, допиздишься. Сломаю тебе ноги и оставлю под деревом. А тут, говорят, собаки злые бродят.
— Еще какие злые, — подтвердил сто первый, трогая рану на шее.
Когда мы забрали свои вещи и поднялись наверх, я демонстративно дождался ухода тридцать седьмого, а потом повернулся к новому напарнику.
— Слушай меня внимательно. Ты помнишь, как называется шоу?
— «Последний живой».
— Это значит, что только одному бегуну позволят выжить в конце. И я собираюсь стать этим бегуном.
— Как и я, — оскалился сто первый. Зубы у него были желтыми, а изо рта плохо пахло.
— Это я и хотел услышать. Поэтому делаем так: держимся вместе, прикрываем друг друга во что бы то ни стало. Большинство бегунов скулящие жертвы, а мы с тобой — чертовы хищники. Два хищника — это уже стая. Нас будет трудно убить, но только если будем доверять друг другу. Я не хочу постоянно оглядываться, думая, не пальнешь ли ты мне в затылок.
— Не пальну, — мотнул головой сто первый. — До конца этапа топаем вместе. А дальше посмотрим.
— Дальше посмотрим, — эхом откликнулся я. Неизвестно, что будет на следующем этапе. — Держи, — я протянул напарнику заживляющий спрей.
— Что это?
— Побрызгай раны, мигом заживут. А потом переоденешься. Вон там, чуть дальше, два мертвых охотника.
Совсем неподалеку раздался выстрел. Мы со сто первым, как по команде, повернулись туда.
— Давай быстрее, — сказал я. — Ага, а вот и мои покупки.
Подлетевший дрон сбросил коробку — на сей раз более объемную, чем раньше, ведь там был рюкзак. Интересно, кто эти коробки упаковывает? Они прилетают с того огромного корабля, что висел над стадионом, это точно. Но кто формирует заказы? Роботы? Есть ли живые люди, кроме нас и охотников, принимающие участие в шоу?
В голове вдруг всплыли какие-то туманные, неясные картинки… ни единого четкого образа, просто какой-то намек на воспоминания. Будто смотришь на улицу через грязное подвальное стекло.
Я подобрал коробку и направился в кусты. Сто первый, на ходу срывая бинты и обрызгивая оставленные псами раны, двинулся следом.
— Надо имена придумать, — сказал он. — Не будем же все время по номерам друг друга звать.
