Мозг отстраненно отмечает сбой заклинания скольжения. Вместо того, чтобы вновь воплотиться, я все дальше превращаюсь в волну, какие-то части меня утрачиваются, рассеиваясь в небытии. Похоже, рунная схема молодого гнома отрицает мое существование, я же сам и помог ему, совершив фазовый скачок. Гномы сегодня творят невозможное — чтобы вот так стереть из мира мага с активным источником, нужно чудовищно превосходить цель по силе. Пятно пустоты разъедает мою память — понятия не имею, что было в этих воспоминаниях, но подсознательно ощущаю — что-то было. Что-то важное.
Потом пришла слепящая ярость. Жалкие недомерки посмели встать у меня на пути, непростительно! Фальшивый мирок трещит, не в силах вместить мое присутствие, когти прорывают в земле дыры в пустоту. У коротышек смешные испуганные рожицы, сопляк что-то торопливо пишет на земле; я вдыхаю воздух всеми глотками, смертоносное пламя приятно щекочет гортани… Я вновь осознаю себя. Кажется, у засранца не получилось развоплотить меня, но все ли части меня вернулись? Какой-то грохот… Выстрелы? Тупо смотрю на брызги моей крови. Один из бородачей отвлекся от гномы и целит в меня механизмом со множеством шестеренок. На третьем выстреле мозг выходит из ступора, вокруг меня появляются печати кинетического щита. В туловище дырки, но я пока на ходу, отчасти благодаря исцеляющей ауре, отчасти в силу собственных… особенностей. Молодой гном тоже взял себя в руки, что-то пишет на земле с невероятной скоростью; уткнувшись в рукав, выдаю из посоха вспышку света максимально доступной яркости и, без промедления — ледяные копья в молодого гнома. У гномов бессовестно высокое сопротивление магии — отведай простых летящих сосулек, сопляк. Прозрачная голубая пластина в полтора моих роста возникла на пути снарядов в последний момент, брызнула картечь осколков. Плоскость щита, удлинняясь, опрокидывается на меня, как огромная мухобойка; преодолев миг паники, заставляю себя уйти в скольжение. Стрелок уже продрал глаза после вспышки, в меня снова летят пули, рикошетя от щитов. В моей ладони возникает мячик плазмы, целюсь не в гнома, в землю перед ним. Ага, молодого отбросило от его писанины, нечего фигней заниматься, тут люди дерутся. Жалко, не скинуло с острова, а ну-ка еще разок — тут надписи на земле вспыхивают голубым, над головой старшего гнома что-то засветилось; я рванулся назад, почти к самой границе, где травянистый холм обрывается в бесконечность. Меня спас крутой склон — гномы сидели на самой вершине, я же стоял у границы — поэтому секущая плоскость, возникшая над головой старшего бородача, не отрезала мне все по грудь, а лишь чиркнула по волосам. Мама мия… Старший бородач перестал тратить патроны и целит в меня левой рукой, на рукавной пластине — цепочки символов. Льдистая полоса возникла перед лицом, наплевав на щиты и лишь едва не попав в голову — это я знаю, Алмазное Копье
