Наконец, стома готова. Извлекаю катетер, аккуратно провожу внутрь тонкую трубочку – она не даст стоме зарасти, пока срастаются швы. Подшиваю её к коже живота, чтобы не вывалилась. Промываем мочевой ещё раз: жидкость вливается внутрь, затем выливается наружу: всё функционирует, как надо. Разгибаюсь…
Джая уже нет. Там, где Он сидел – пусто, только на полу лежит пара больших белых перьев.
Поздний вечер. Рыжику надет воротник и памперс, докапана капельница. Кладу его в бокс, в тепло, где он постепенно приходит в себя. Пишу назначение, преисполненное восклицательных знаков, про промывание мочевого, капельницы и снятие швов. Пока я пишу, ребята отмывают операционную и инструменты, хотя вовсе не обязаны этого делать.
Заглядываю к ним:
– Спасибо вам, ребят… Дим…
Димка отвечает стандартной фразой всех скромняг-анестезиологов:
– А я чо? Я ничо. Только пофол11 добавлял.
…Звоню в такси. Девушка-диспетчер решает, что я пьяна: такой у меня голос а-ля «мномномном».
– Куда поедем-то, девушка? – снисходительно спрашивает она.
Говорю адрес тем же жёваным голосом.
Водитель приезжает через пять минут, настороженно смотрит на меня, наклонив голову и наморщив лоб. Сажусь назад. Едем по ночному городу.
– Он женат, – напоминает мне Джая и уточняет, – и я сейчас не про водителя такси.
Честный и прямолинейный, как никогда, Он сидит рядом и тихо шуршит крыльями за спиной, устраиваясь удобнее.
– Нет. Этого не может быть, – сопротивляюсь я, чувствуя во рту металлический, словно у крови, вкус правды.
– Сыну десять лет, – Джая, как будто разговаривает сам с собой. Простые слова складываются в жестокие фразы.
– Прекрати! Прекрати же! Перестань! – зажимаю уши руками. Хочется Его ударить.
– Спроси сама, – заключает приговор Джая и вдруг детским, едва поставленным голоском, начинает петь песню: – «Зореньки краше и солнца милей та, что зовётся мамой моей»…
– О, боже, только не это! – Он намекает на то, что я рискую разрушить чужую семью и сделать несчастным их ребёнка!
Водитель такси настороженно поглядывает на меня в зеркало заднего вида. Весь диалог происходит у меня в голове, но от этого не легче.
– «Мамочка, милая, мама моя, как хорошо, что ты есть у меня!» – продолжает Джая тем же детским голосом.
– Замолчи! Замолчи! Я спрошу его, спрошу, только замолчи!
Он замолкает и оставляет меня, исчезая.
– Куда едем-то? – раздаётся настороженный голос таксиста.
Называю адрес.
Сейчас слишком поздно звонить, но я набираю нужный номер. Как же это… Как же… Наконец, дозваниваюсь.
