— Я помогала вам. Давала все, о чем вы просили, чего вы хотели. Что еще я могу?
Она не слушала их крики гнева и обоснований их действий. Чары кипели на кончиках ее пальцев, проклятия, что вывернут их, обожгут их кожу или заставят рвоту литься из носа. Столько вариантов, которые она могла воплотить, пока ее привязывали к дереву.
Она не помнила ни одного заклинания. Они вытекли из ее ушей от страха, от которого дрожали колени.
Кора впивалась в ее руки, кровь пачкала ее кожу мазками. Веревка терзала ее нежную плоть, и прутья задирали ее платье, пока они собирали все больше хвороста вокруг нее. Наверное, она выглядела как странная фейри, выросшая из дерева. Пряди ее темных волос запутались на стволе, тянули за кожу головы, покалывая с болью.
Айслинг отклонила голову и прижала ее к коре, охотник в это время озвучивал бред:
— Ведьмы должны вернуться в ад, откуда прибыли! Она будет давить на вашу жалость, но мы спасаем ее. Только так можно очистить ее душу.
Она рассмеялась, и ее смех плясал с ветром, что трепал ее волосы и его порванную одежду.
— Охотник, думаю, тебе это нравится. Думаю, у тебя извращенное наслаждение от сжигания женщин.
— Ведьма! — завизжал он и повернулся к ней с огнем в глазах. — Ты не женщина. Помни это, пока будешь гореть. Твой хозяин откажется тебя принять.
— У меня нет хозяина.
— Ты не спасешь душу, отказываясь от своих деяний! Поздно.
Он отвернулся от нее, Айслинг закрыла глаза. Она не хотела видеть их ненависть. Ей нужно было сосредоточиться.
Чары, любые чары подошли бы. Она годами запоминала каждую страницу каждой книги, но ничего не могла вызвать в голове.
Кора. Она могла использовать кору. Деревья все слушали, и дерево тоже сгорит.
Она повернула ладони в путах. Охотник продолжал глупые слова. Он не догадывался, что у нее остались шансы выжить, потому что еще не имел дела с ведьмой, что училась у фейри.
Ладони прижались к коре, и она зашептала:
— Корни потянут, ветви согнутся. Прогони этот народ, чтобы мы не погибли.
Магия не покалывала на ее кончиках пальцев. Дерево давно умерло, и его душа улетела с ветром.
— Нет, — пробормотала она. — Проснись. Проснись, старый друг, и беги.
Холодное молчание было ответом на ее тихие крики помощи.
И время было на исходе.
— Ведьма, — мужчина обернулся и холодно посмотрел на нее, — тебя признали виновной во лжи и связи с дьяволом. Хоть я так не делаю, твой народ попросил дать тебе миг с богом. Проси о прощении.
Она плюнула в него.
