– Так его что, убили? – проблеяла я наконец.
Бочкареву фраза Ритки, равно как и моя реакция, понравились до жути, он даже ручки потер от удовольствия. А я Ритку под столом легонько пнула, чтобы она пыл поумерила. Сейчас ее развезет на всю Ивановскую, а мне потом расхлебываться. Ритка заткнулась так же внезапно, как и выступила, и уставилась на капитана преданным телячьим взором. Он еще немного подождал потока информации и, не дождавшись, развернулся в мою сторону.
– Ну, а вы что мне скажете по этому поводу?
– В смысле? – решила я играть в Безмозглого Шланга.
А для убедительности картины перебросила ногу за ногу, да так, что в разрезе юбки оголилась не только коленка, но и бедро. Бедро капитану понравилось, мое тупоумие не очень. И он, прихлебнув водички, пояснил:
– В том смысле, что вам не кажется странным тот факт, что смерть вашего шефа приключилась после того, как вы обрушили ему на голову угрозы насилия?
– Простите, но я не пойму чего-то. Вы пытаетесь намекнуть, что Жаткина убила я? Очень мило. В таком случае, я сейчас же позвоню своему адвокату и буду говорить только в его присутствии…
– Господь с вами, какой адвокат? – перебил меня Бочкарев. – Кто вас обвиняет? Просто хотелось бы услышать вашу версию вашей последней встречи с Жаткиным. Расскажите, если вам не трудно.
– В принципе, не трудно, – отозвалась я, решив быть более лояльной.
И вкратце объяснила, почему меня вдруг перестала устраивать работа в «Автопробеге» и чем были вызваны гневные слова в адрес Жаткина.
– И вообще, скорбеть тут не по ком, – подвела черту Ритка, – дерьмо, а не человек был ее бывший шеф. Вот и нашелся кто-то, кто прихлопнул его, как муху!
– Вот как, а вы что же его хорошо знали? – ласковым голосом Карабса Барабаса поинтересовался Бочкарев.
– Только по моим рассказам, – заверила я его и еще раз пнула подружку под столом.
– Но мне и этого достаточно, чтобы составить собственное суждение о человеке, – туманным взором поведя в сторону мента, заметила Ритка.
И поспешно убрала ноги из-под столешницы. Он не пропустил и ее конечностей, поелозил глазами и закручинился. Конечно, таких ног не то что у него самого, но даже у его подружки или там законной супруги и быть не могло. Это Риткин эксклюзив.
– Скажите, а когда его убили? – решила я проявить женское любопытство.
– В прошлую пятницу, то есть накануне нападения на вас, – подозрительно прищурившись, просветил Бочкарев.
– Заверяю вас, нас с Жаткиным ничего не связывало, кроме обоюдной неприязни. Причем ему не нравились толковые женщины, пусть даже и работающие на его же благо. А я терпеть не могу некомпетентных начальников с завышенной самооценкой.
