– А бьен то, ма шери! – пропела она дурным голосом.
И поперла танком к вагончику. Амплитуда движения бедер была выше всех похвал. «Мерс», проезжающий мимо, отчаянно засигналил. Она, не оборачиваясь, помахала ему ручкой. Если она продолжит движение в том же духе, машины начнут сходить с трассы, не хватало нам еще аварий! С моего места было видно, как Ритка поднырнула под шлагбаум, овчарки стали рваться с цепи, а она встала в позу «Кто на нас с Васей». И хотя никакого Васи не было и в помине, Марго выглядела сокрушительно. И это полностью прочувствовал на себе охранник, вышедший к ней из вагончика. Они стали исполнять ритуальные танцы племени умба-юмба: два шага вперед, два – назад. Ритка гарцевала в пыли, словно ахалтекинский жеребец, выделывая своими точеными ножками невероятные па. Охранник топтался, как русский медведь на ярмарке. Но потом они взяли вправо и исчезли из виду.
Следя за руками мастера, сооружающими из моего заунывного каре совершенно невообразимую красоту, я пыталась привести мысли в порядок. Увы, они сильно напоминали зыбучие пески и никак не желали выстраиваться в четкие цепочки. Я даже и не догадывалась, что в моей голове может образоваться такая мысленная каша. А началось это в тот момент, когда моя драгоценная, самая близкая на свете подруга вернулась со своего шпионского задания.
Поспешно плюхнувшись на соседнее сиденье, Ритка посмотрела на меня безумными глазами и приказала: «Гони!»
– А что случилось? – начала было я.
– Сматываемся! – взвизгнула она.
И я решила, что в машине у Жаткина она нашла еще какой-нибудь труп. Судя по всему, она все-таки побывала в «Хонде», хотя знаменитого вишневого портфеля из крокодиловой кожи, за которым она туда ходила, у нее в руках не было. Ее душевное состояние оставляло желать лучшего: она облизывалась, нервно оглядывалась и косила в мою сторону лиловым глазом. Я решила не испытывать на прочность ее нервную систему и выяснять подробности, а нажала на газ. Ритка выбивала по коленкам барабанную дробь и странно вздрагивала.
– Погони нет, – доложила я.
– Вижу.
– А чего тогда трясешься?
– Есть с чего.
Ее уклончивость начинала раздражать, и я стала закипать, как чайник в условиях низкого давления. Но тут позвонил мой суженый. Я призналась, что уже давно на ногах и успела переделать кучу дел. Он долго допрашивал меня, все ли у меня в порядке (неужели что почувствовал?), затем напомнил о том, что регистрация у нас в три часа дня и чтобы я не опаздывала. Я заверила любимого, что приеду непременно. Костик уточнил, что он сам заберет деда, Ритку и Громова. Я повторила, что все прекрасно помню и приеду самостоятельно на своей «корове». Он поинтересовался, забрала ли я машину из гаража. Я сглотнула ком в горле и сказала, что забрала не только машину…, но и платье. «Тогда я могу не волноваться» – возвестил Костик и нежно попрощался. «Да, милый, волноваться совершенно незачем», – сказала я и отключилась.
