– Петрович, скажи, нахера? Нахера он это сделал?
– Была пара моментов, когда бизнесом интересовались. Возник вопрос, как можно сохранить средства без риска потерять их в случае атаки конкурентов или других структур, – Педро-Диего говорил нарочито сухо, словно пытался спрятаться за формальными фразами.
– Ну точно! Собрать кучу бабла, вбухать их в… Как оно там называется, Петрович? – Евсей Борисович говорил, почти не разжимая губ, и морщился при этом, словно каждое слово царапало ему рот.
– Распределённый транш. Борис Геннадьевич сам придумал термин и сам все осуществил.
– Получается, что он взял бабки и раскидал их мелкими порциями…
Евсей Борисович замолчал, только пальцы продолжали двигаться, описывая круги в воздухе. Педро-Диего подождал некоторое время продолжения, но потом все же перехватил слово:
– Провёл серию мелких анонимных инвестиций. Анонимных – чтобы невозможно было отследить, мелких – чтобы… невозможно было отследить.
– Инвестиций, сука, – прошипел Евсей Борисович. – Инвестиций – чтобы невозможно было отследить, да?
Педро-Диего кивнул.
– И достать теперь это бабло невозможно? – спросил Евсей Борисович.
Педро-Диего кивнул и продолжил:
– Был ключ. Криптоключ. Борис Геннадьевич закодировал систему траншей так, чтоб даже от нас невозможно было отследить.
– Не доверял, значит? – сказал Евсей Борисович.
Смотрел он при этом в стол, отчего был похож на провинившегося школьника. Педро-Диего кивнул, но вспомнив, что Евсей Борисович его не видит, заговорил вслух:
– Тогда предполагалось, что у нас может действовать агент. Чей он, было неясно, но…
– Мне он, сука старая, не доверял! Чё тебе неясно, – прошипел Евсей Борисович.
Он выпрямился, посмотрел на помощника, со всей злости сжав кулаки. Затем сел в кресло и, осознавая патовость ситуации, обмяк. Педро-Диего прошёл через кабинет, чтобы достать из бара бутылку и, плеснув в рюмку коньяку, поднёс его боссу. Тот выпил залпом, выдохнул и закашлялся.
– Спасибо, Петрович, – сказал он. – А если б был этот грёбаный ключ, мы могли бы отследить все эти распределённые, мать их, транши?
Педро-Диего кивнул.
– Там все было по-хитрому организовано. Инвестиции могут быть изъяты в течении двадцати четырёх часов в полном объёме.
– Это если их не просрали, – вполголоса добавил Евсей Борисович.
– Вместе с дивидендами, – закончил Педро-Диего.
– И сколько там? – спросил Евсей Борисович.
Педро-Диего пожал плечами.
– Когда выводили, было полтора триллиона. Динамика рынка непостоянна. Но сильно он не проседал за этот период, а значит, даже если где-то какая-то часть потерялась, другая могла подрасти. В этом и была общая идея Бориса Геннадьевича – не полагаться на одну или десяток инвестиций, а инвестировать почти напрямую в структуру рынка. Это обеспечит надёжность и…
