Теперь, когда я стал единым в этом и том мире, меня не удивляли некоторые провалы в последовательности событий. Я даже нашёл с помощью Аум описание моей говорящей книги, могучего артефакта доступного лишь под патчем забвения.
Удивлению не было предела, когда я узнал, что внешний мир с интересом наблюдает за всеми моими преступлениями против жизни людей и нелюдей. В какой момент я стал для толпы чем-то вроде бойцового пса или бегового таракана, я толком и не интересовался, лишь прервав Аум на моменте, когда та вывела диаграмму моих подписчиков и растущие просмотры.
Боги и маги, что создали наш мир, как будто питались болью его жителей. Они даже придумали шоу, в котором насильно погружали одного из преступников к нам, в игру, как они это называли, и, если тот умирал, его убирали навсегда в реальности – высшая кара для бессмертных богов, чей ритм времени и жизни был один к десяти с нашим.
В среднем человек живёт в игре от рождения до смерти тридцать лет, пока рука с мечом не дрогнет и его не заменит кто-либо более молодой. Полуэльф живёт в игре чуть дольше за счёт смешанного метаболизма, но это тоже очень зависит от твёрдости его руки. Эльфы могли бы жить вечно, но войны уравняли все расы.
Тридцать лет проходят в мире богов-игроков и зрителей всего за три года. За три года можно увидеть, как рождается и умирает личность, не оставляя после себя ничего. Умирает насовсем.
Я стиснул под мышкой книгу, от чего фолиант крякнул, наконец-то проснувшись. Кого же я должен ненавидеть больше… Буржуа, что пьют кровь простых людей и нелюдей? Грибов, которые противостоят экспансии на их земли? А может, богов-программистов и потребителей нашей боли, как у них называют – контента? Тех, кто наслаждается происходящей мясорубкой. Всех тех, кто накидал моему двойнику донатов на новую капсулу, мол «на, играй нам на потеху», а парень взял и не выдержал, сломался, растворился в собой же созданном образе, в персонаже, во мне.
Я вспомнил свои чувства за прошедшую неделю: страх потерять работу, страх быть убитым, боль от потери Лизы, свистящую картечь над головой – и мне стало противно от своего мягкосердечия. Пальцы сами побежали по страницам книги, открывая случайную главу.
Вызов Гварда.
Трёхголовый змей настолько толстый, что в мир проходят лишь его три головы оставляя туловище где-то в бездне. Змей застревает в почве и атакует всё что видит. При подчинении устанавливает ментальную связь с магом и атакует уже только то, на что укажет лок.
