Синдар понимающе кивнул.
На северо-западе за их спинами полыхало зарево. Сухой лес хорошо загорается – особенно от погребального костра.
– Мы не в первый раз жжем его, – Неистовый мотнул головой назад, – а он всегда почти тот же. Древние сухие деревья и никаких следов пожара. Может быть, этот лес вырастает сразу мертвым?
Перворожденный вздохнул, не ответил.
Нолдоры спали в высоких росных травах, прижимаясь к земле словно к возлюбленной. Арда принимала в себя их боль, ужас, горе.
Дозорных не выставляли – здесь уже были безопасные места. Впрочем, трое в лагере не спали всё равно: Мегвен, всхлипывающая тихонько – чтобы не разбудить других, Белег, решивший, что хоть один дозорный не помешает, и Келегорм, борющийся за жизнь троих умирающих.
Внешне он не делал ничего – сидел рядом с раненым, держал за руку, иногда пробегал пальцами по его лицу, прикладывал ладонь к груди… Но лицо Неистового было сведено, губы сжаты, и Белег видел, что внук Финвэ сейчас выдерживает битву не меньшую, чем схватка с чудовищем.
Дориатец не решался предлагать помощь, кроме как целебными травами, которые всегда носил при себе. Что жизнь для нолдора – то синдару беда.
Дольше всего Келегорм просидел над Дирнауром – и ближе к утру Белег с удивлением расслышал, как лорд Аглона зло бормочет себе под нос примерно следующее: "В нач-чале был Эру, что в Арде з-з-зовется Ил-ллл-луватар. И пер-рррвыми он создал Айнур, что б-были с ним прежжжжде всего..." Звучало всё это как решительное обещание убить, причем самым жестоким и изощренным образом.
– Уф… – сказал Неистовый, закрывая лицо руками.
– Что? – испугался Белег.
Келегорм покачал головой: дескать, всё в порядке, не волнуйся. Потом повалился в траву.
Синдар подсел рядом, протянул ему флягу.
– Что там? – одними губами спросил нолдор.
– Вода, – улыбнулся Белег. – Вода из родников Дориата. Надеюсь, она не пойдет тебе во вред?
– Давай. То есть… спасибо.
Келегорм приподнялся и стал пить жадно, проливая.
– Выживут? – осторожно спросил Белег, забирая пустую флягу.
– Куд-да они у меня денутся! – усмехнулся лорд Аглона. Эта недобрая усмешка напомнила перворожденному ту необычную речь, и он решился спросить:
– Я слышал, что ты взывал к Эру, но как-то странно…
– Я? К Эру?! Взывал?
– Ну да. Когда лечил Дирнаура.
– А, ты об этом… Я ругался.
Перворожденный посмотрел на него так, будто нолдор только что показал ему, как закрывать глаза ушами... или нечто столь же немыслимое.
– Ругался, упоминая Эру?!
