Прошел мой век,
Как день вчерашний,
Как дым промчалась жизнь моя.
И двери смерти страшно тяжки,
Уж недалеки от меня.
Мои все кости ослабели,
Как тяжко, больно мне внутри,
Иссохли очи, я в постели
Рыдаю горько до зари.
Я знаю, я – великий грешник,
Попрал я весь Закон Святой.
Забыл родителей и ближних,
Я наг лежу и весь больной.
И такой батюшка говорит такое о себе! Что уж говорить о нас грешных, мирских людях. Его стихи, а он к ним сразу и музыку подбирает, посылали на отзыв профессору Успенскому. Вот что он написал: «Глубокоуважаемый о. Николай, возвращаю Вам тетрадки с Вашим музыкальным произведением. Кое-что я там поправил. Но смотрите на это как на один из возможных композиционных вариантов. Если он Вам не понравится, то сотрите резинкой и сохраняйте свой вариант. Поэтому я и делал свои пометки карандашом. В целом все написано хорошо. С большим искренним чувством желаю Вам успеха, помощи Божией.
Искренне уважающий Вас профессор Николай Дмитриевич Успенский.
16 ноября 1968 года».
– А сам батюшка, – вспоминает Наташа, – о своем творчестве нам так рассказывал: «Сплю я, и вдруг мне во сне стихи на ум приходят. И музыка к ним. Я просыпаюсь и скоренько все это записываю. Господь знает, откуда это мне».
Уже более часа я нахожусь в этом гостеприимном доме, а воспоминаниям, что называется, нет конца. Хозяева, иногда перебивая друг друга, вспоминают по очереди. Мария Алексеевна:
– А помоложе был таким ведь тружеником. Все умел делать своими руками. Вот крышу в храме железом покрыл, просфоры сам пек. А еще в детстве иконки очень любил украшать рушниками. Вышивать эти рушники сам научился.
Иван Федорович:
– Вообще очень способный человек, он и в миру многое бы сделал. И образование у него хорошее. Закончил биофак Ленинградского пединститута. Только работать ему в городе как бывшему заключенному не разрешали. Услали за 101 километр.
Мария Алексеевна:
– Он как из заключения вернулся, все с мамой, с тетей Катей, жил. Очень он любил ее. С ней в оккупации в Литве были. Угнали их туда. Там его во священника рукоположили в Святодуховом монастыре.
Иван Федорович:
– Он уж заочно Ленинградскую духовную академию закончил. Батюшка очень ценил образование. Любое – и духовное, и светское. Всех учиться благословлял.
Мария Алексеевна:
– Тетя Катя на чужбине-то по своим местам тосковала. Уехали они из Литвы, как только представилась возможность, на остров Залит. Он потом и похоронил ее здесь. До последнего часа был рядом с ней. Сейчас у нее на могилке лампадка горит. Раньше, когда в силе был, то часто навещал могилку матушки. И теперь часто спрашивает, горит ли лампадочка… Да, вот была у меня еще тетя Нюша. У нее двое дочерей было в семье. Так вот, привезли в 35-м году меня в Ленинград, чтобы я за их детьми ходила. В нянечках я у них была. А отец Николай, когда узнал об этом, очень стал недоволен, сильно тете выговаривал, зачем меня с учебы сняли?! Я неплохо училась, и он знал об этом.
