Наступила весна. Солнце подсушило землю.
Ирина сгребала серые прошлогодние листья и жгла их. Плотный дым шел вертикально, как из трубы.
В доме раздался телефонный звонок. Ирина решила не подходить. Все равно звонят не ей. А сказать "Нет дома" - это то же самое, что не подойти. Там потрезвонят и поймут: нет дома. И положат трубку. Ирина продолжала сгребать листья. Звонок звучал настырно и как-то радостно. Настаивал.
Ирина прислонила грабли к дереву и пошла в дом.
- Слушаю! - недовольно отозвалась Ирина.
- Позовите, пожалуйста, Джамала! - прокричал голос. Этот голос она узнала бы из тысячи.
- Какого еще Джамала? - задохнулась Ирина. - Ты где?
- Я в Москве! Мне вызов пришел. Слушай, мне не хватает на операцию. Мне больше не к кому позвонить.
- Сколько? - крикнула Ирина.
- Две штуки.
- Рублей?
- Каких рублей? Долларов.
- А ты что, без денег приехал? - удивилась Ирина.
- Они сказали, в Америке дорого, а у нас бесплатно. Я привык, что у нас медицина бесплатная...
- А когда надо?
- Сегодня... До пяти часов надо внести в кассу.
- Ну приезжай...
Ирина не раздумывала. Слова шли впереди ее сознания. Как будто эти слова и действия спускались ей свыше.
- Приезжай! - повторила Ирина.
- Куда поеду, слушай... Я тут ничего не знаю. Привези к метро. Я буду ждать.
- Ладно! - крикнула Ирина. - Стой возле метро "Белорусская". Я буду с часу до двух.
- А как я тебя узнаю? - крикнул Кямал.
- На мне будет шарфик в горошек. Если я тебе не понравлюсь, пройди мимо.
Кямал странно замолчал. Ирина догадалась, что он плачет. Плачет от стыда за то, что просит. От благодарности - за то, что не отказала. Сохранила верность прошлому. Ему действительно больше не к кому было обратиться.
Ирина бежала до автобуса, потом ехала в автобусе. Ее жали, мяли, стискивали. Какие-то цыгане толкали локтем в бок.
Наконец Ирина вывалилась из автобуса. Направилась к метро. И вдруг увидела, что ее сумка разрезана. Ирина дрожащими пальцами расстегнула молнию. Распялила сумку. Кошелька нет. Две тысячи долларов - все, что она заработала за восемь месяцев, - перешли в чей-то чужой карман. Сказали: "До свидания, Ирина Ивановна". Двадцать щекастых Франклинов помахали ей ручкой: "Гуд бай, май лаф, гуд бай"... В глазах помутилось в прямом смысле слова. Пошли зеленоватые пятна. Чувство, которое она испытала, было похоже на коктейль из многих чувств: обида, злоба, ненависть, отчаянье и поверх всего растерянность. Что же делать? Ехать на "Белорусскую" и сообщить, что денег нет. Деньги украли. Тогда зачем ехать? Кямал ждет деньги, от которых зависит ВСЕ. В данном случае деньги - больше чем деньги.
