Вечером смотрели телевизор.
Анна включала НТВ, а Ирина ненавидела эту программу за критику правительства. Ирина была законопослушным человеком, и ее коробило, когда поднимали руку на власть. Нельзя жить в стране, где власть не имеет авторитета.
- При Сталине было лучше, - делала вывод Ирина.
- При Сталине был концлагерь, - напоминала Анна.
- Не знаю. У меня никто не сидел.
Человек познает мир через себя. У Ирины никто не сидел, а что у других, так это у других.
Иногда по выходным приезжали родственники, Ферапонт на машине и дочка с женихом - тоже на машине.
Анна носилась, как заполошная курица, готовила угощение - руками Ирины, разумеется.
Усаживались за стол. Какое-то время было тихо, все жевали, наслаждаясь вкусом. Дочь ела мало, буквально ковырялась и отодвигала. Она постоянно худела, организм претерпевал стресс. От внутреннего стресса она была неразговорчива и высокомерна.
Анна лезла с вопросами, нервничала, говорила неоправданно много, заискивала всем своим видом и голосом. Хотела им нравиться, хотела подольше задержать. Журчала, как весенний ручей.
- Помолчи, а? - просил Ферапонт и мучительно морщился. - Метешь пургу.
- А что я говорю? Я ничего не говорю... - оправдывалась Анна.
Слово брал жених. Ирина не вникала.
Потом спрашивала:
- Горячее подавать?
На нее смотрели с возмущением, как будто Ирина перебила речь нобелевского лауреата.
Ирина не могла свести концы с концами. Анна - глава семьи. Все они живут за ее счет, точнее, за счет ее дедушки. Вся недвижимость: квартира, дача, мебель, картины, - все богатство - это наследство Анны. Почему они все относятся к ней, как к бедной родственнице? И почему Анна не может поставить их на место? Вместо того чтобы выгнать Ферапонта в шею, отдала ему квартиру, купила машину...
Ирине было обидно за свою хозяйку. Так и хотелось что-нибудь сказать этой дочке типа: "А кто тебя такой сделал? Ты должна матери ноги мыть и воду пить..." Но Ирина сдерживалась, соблюдала табель о рангах.
Потом родственники уходили, довольно быстро.
Дочь тихо говорила в дверях, кивая на Ирину:
- Какая-то она у тебя косорылая. Найди другую.
- А эту куда? - пугалась Анна.
- А где ты ее взяла?
- Бог послал.
- С доставкой на дом, - добавлял Ферапонт.
Анна видела: с одной стороны, они ее ревновали, с другой стороны, им было плевать на ее жизнь. Жива, и ладно. У них - своя бурная городская жизнь. Дочь была влюблена в жениха. Ферапонт - в свободу и одиночество, что тоже является крайней формой свободы.
